Безродный
Шрифт:
– Мика, лезь на ворота! – скомандовал Беррен, - А ты Вигги, дуй сюда. Отведи этого «безродного» к Ронвальду в сторожку. И сразу дуй назад. Если я узнаю, что вы снова там решили «пропустить по кружечке», ты у меня конюшни недели убирать будешь, понял?
– Да понял-понял, - кивнул ему дозорный, слезая со стены, - Ладно парень, пойдем. И постарайся не дурить. Не создавай ни себе, ни нам лишних проблем.
Выбора у меня, как такового не было. Либо идти с ним, либо оставаться с Берреном, у которого явно чесались руки выкинуть меня за ворота. Впрочем, сопротивляться тоже не было смысла.
Сторожка оказалась обычной пристройкой к дому старосты. Довольно неказистой снаружи, и крайне тесной внутри. Фактически, все, что туда помещалось – стол, пара стульев, на одном из которых расположился плечистый, усатый детина, одетый в некое подобие доспеха. В некое, потому, что от «доспеха» у него было только грязное сюрко, высокие сапоги, кожаные перчатки и подшлемник, лежавший на столешнице рядом с большой, пустой кружкой. Прямо напротив стола в стену было вбито кольцо, к которому крепилась длинная толстая цепь с грубо выкованными и немного проржавевшими кандалами на конце.
– Это что за хер? – Ронвальд скользнул по мне мутным от выпитого взглядом.
– Да нашли возле ворот, - махнул рукой Вигги, - Его чуть падальщик не сожрал. Беррен сказал, чтобы он тут до утра посидел.
– А мне, что? Его караулить?
– Да на кой хер, - сплюнул мой конвоир, - Из колодок он все равно никуда не сбежит. Просто не уходи никуда, а то мало ли капитану вожжа под хвост попадет проверить нашего гостя.
– Ох, Лорново семя, притащили вы на мою голову. Ладно. Эй ты, - Ронвальд снова глянул в мою сторону, -давай топай туда и одевай колодки. Загоняй до щелчка, чтоб я слышал. Проверю и увижу, что они не застегнуты… - он на секунду замялся, пытаясь придумать, что же в этом случае со мной сделать, - Пиздюлей получишь. Понял?
– Угу, - кивнул я, и пошел делать, что сказали. Сопротивляться или оставлять себе возможность для побега смысла не было. Бежать мне было все равно некуда, да и вряд-ли получится пройти мимо часовых. Они ведь даже догонять не станут – сразу зарядят из арбалета, и все дела.
Застегнув кандалы, я уселся на солому, прислонился спиной к стене и закрыл глаза. Все тело противно ныло и буквально молило об отдыхе. В голове была каша из событий прошедшего дня. Их рваные лоскуты постепенно меркли, медленно утопая в теплом, умиротворяющем мраке. А вслед за мраком пришел сон. Сон без сновидений.
Глава 3 «Староста»
– Эй ты! Вставай! Вставай, кому говорю! – смутно знакомый голос с трудом прорвался сквозь глухую пелену забытья. Кто-то сильно тряханул меня за плечо. Но глаза не хотели разлипаться, а по всему телу разлилась противная слабость, вперемешку с ноющей болью. Зараза. Хорошо я вчера побегал.
– Беррен, чтоб тебя волки сожрали… Ну зачем? Зачем так орать? – послышался возмущенный голос Ронвальда, - Голова же раскалывается. Я и так всю ночь за…
– Квасил ты всю ночь, - оборвал его капитан стражи, - И об этом мы с тобой отдельно потолкуем. А сейчас поднял свой зад и помог мне привести этого в чувство.
– Да ладно-ладно. Сейчас очухается,
– Вот, говорил же, - пробасил Ронвальд, ставя пустое ведро на пол, - Ладно, вы тут уже и без меня справитесь, а мне нужно на свежий воздух.
Раздались тяжелые шаги. Хлопнула дверь. Я вытер лицо ладонью, помотал головой, отгоняя последние остатки сна и недоуменно уставился в пепельно-серые, ничего не выражающие глаза капитана деревенской стражи.
– Держи ключ, - он бросил мне под ноги небольшой металлический предмет и раздраженно добавил, - Открывай замки и двигай за мной. Староста хотел тебя видеть. Будем решать, что с тобой делать.
Было раннее утро. Солнце едва-едва выглядывало из-за соломенных крыш неказистых, низеньких домиков, заливая всю округу тепло-оранжевым светом. Кричали первые петухи, прогоняя остатки ночи. В соседнем дворе лениво заворчал пес. Сонные крестьяне неохотно выползали из своих лачуг.
Дом старосты оказался совсем рядом. Фактически он был пристроен к этой сторожке. Большой, двухэтажный, беленый известью, он сильно выделялся на фоне халуп местных жителей.
– А неплохо устроился, этот ваш, главный, - заметил я, осматривая крепкую дубовую дверь с искусно выкованным медным кольцом.
– Заработал на торговле зерном после войны, - ответил Беррен, заходя внутрь, - Оно тогда всем было нужно, а у нас урожай неплохой случился. На вырученные деньги и дом сладили, и частокол вокруг деревни отстроили. Вовремя, надо сказать. Как армия ушла из этих краев, тут столько всякой мерзости повылазило. И не поймешь ещё, кто страшнее: лесные и кладбищенские твари или мародеры.
Внутри дома обстановка была достаточно скромная. Просторная светлая комната, посреди которой стоял длинный, грубо сколоченный дубовый стол. Вокруг него хаотично расположились два десятка стульев, да одно небольшое резное кресло. К стене были прибиты несколько деревянных крюков, на которые можно повесить одежду. И больше на первом этаже ничего не было. Похоже, дом далеко не весь принадлежит старосте.
– Нам наверх, - равнодушно бросил капитан стражи, поправляя меч и тяжко вздыхая, - Дерьмо. Ненавижу лестницы, - пожаловался он даже не глядя в мою сторону.
Помощь предложить я не рискнул. Беррен явно не из тех, кто готов принимать её от чужаков, да и принимать в целом… Там ночью просто ситуация сложилась так, что было уже просто не до выпендрежа и личных комплексов. Счет шел на секунды, и каждая потерянная зря могла стоить кому-нибудь жизни. Сейчас же – другое дело.
Кое-как приладив свой деревянный протез на первую ступень, капитан выдохнул, перенес вес тела на неё, схватился рукой за деревянные перила и грохнул по лестницу здоровой ногой. Мда… Это будет долго.