Безумная кепка Мономаха
Шрифт:
Глаза Лени начали медленно расширяться.
— Не в смысле электрическая, — стала пояснять я, — а уменьшительное от Евлампии. Просто имя у меня такое, заковыристое.
— А я тут при чем? — отмер Леня. — Я просто кефир хочу взять.
— Очень прошу, помогите мне!
— И чем же?
— Отдайте сырок.
Леня попятился.
— Не понимаю.
— Ничего особо непонятного нет, — наседала я на дядьку, — вы взяли с витрины последний.
А он очень, ну очень нужен мне.
— Сам сырки люблю, — не сдавался
— Завтра себе хоть гору купите. А этот мне отдайте.
— Ваще, блин! — принялся возмущаться дядька. — Народ через одного долбанутый!
— Умоляю!
— Отвяжись.
— Поверьте, жутко надо!
— Зина! — завопил Леня. — Зинка!
Из-за стеллажей вынырнула похожая на акулу тетка и недовольно пробасила:
— Чего развопился? Ни на минуту оставить нельзя! Хуже ребенка!
— Зин, — жалобно простонал Леня и ткнул в мою сторону грязным пальцем. — Она ко мне пристает!
Баба тяжелым взглядом окинула мою фигуру.
— Ты че? — угрожающе спросила она. — Этот мужик уже при жене.
— Совершенно не собираюсь покушаться на вашего мужа, — постаралась я успокоить наливавшуюся злобой тетку.
— Че? Че ты с ним кушать решила? — не поняла Зинаида. — С какой радости мой законный муж с тобой жрать пойдет? Да и денег у него нет, кошелек у меня.
Зина пухлой рукой похлопала по объемистой торбе, висящей на длинном ремне у нее на плече.
Леня закивал и спрятался за спину супруги. Понимая, что столь необходимый сырок сейчас ускользнет из рук, я решила изъясняться на понятном Зинаиде языке:
— Мне твой мужик без надобности, экая радость с ним возиться.
— А че тогда лезешь?
— Сырок прошу.
Зина побагровела.
— Какой такой сырок?
Тут из толпы выскочила вертлявая девочка лет пяти, подскочила к толстухе и принялась дергать ее за вытянутую кофту.
— Бабушка! Купи Катю, вон ту, в розовом платье.
— Отстань, — рявкнула на нее Зинаида и вновь попыталась разобраться в ситуации:
— Сырок? Ты че несешь?
— Ваш Леня схватил с витрины последнее глазированное изделие — вон оно, у него в корзинке, — а я прошу уступить его мне. Хотите, дам за него тройную цену?
Зинаида превратилась в гигантскую свеклу.
— О пустяке ведь речь идет! — бубнила я. — Мне спешно надо, вопрос жизни и смерти, Миша ждет!
— Резиновое изделие? — гаркнула тетка. — Ленька, кобель, ты че тут тайком покупаешь, а?
Ну, морда тамбовская, признавайся!
— Зинушка, — загородился корзинкой муж, — она психическая, из дурки сбегла. Ну глянь, разве ж нормальные бабы такими бывают!
— Сам идиот! — возмутилась я. — А у вас, Зина, с ушами беда, я сказала не «резиновое» изделие, а «глазированное»!
— Это че?
— Ну, в шоколаде…
— Кто в шоколаде?
— Сырок.
— Чей?
— Творожный, — завопила я, раздосадованная непонятливостью тетки.
— Баба, купи Катю-ю… — завопила
— Зинуля, она психованная! — завопил Леня.
— Замолчите все! — взвизгнула вконец замороченная Зина. — Ленька, шагом марш к кассе! Танька, заткнись со своей куклой! А ты, убогая, вали отсюда, пока по башке тушенкой не получила!
Сарделеобразные пальцы Зинаиды ухватили с полки довольно увесистую консервную банку, я попятилась к холодильникам, и тут Таня радостно заорала:
— Бабушка! Bay! Гляди, какой мишка!
Одетый в костюм Винни-Пуха человек мирно шел мимо витрин с кефиром, а на груди у него висела табличка: «Пейте йогурт!»
Не успела я подивиться редкостной по идиотству рекламной акции, как Зинаида отпустила внучке затрещину и гавкнула:
— Чтоб я больше слова «вау» никогда не слышала! Разговаривай прилично! А ну, как следует сказать?
На лице Танечки отразилось мучение. Тоненькие бровки сдвинулись вместе, на мордочке ребенка застыло выражение глубокого раздумья.
— Таньк, — ожил дед, — надо во всем с бабушки брать пример. Разве она когда-нибудь «вау» орет?
Давай-ка, говори, как она. Ну, че бы бабуся сказала, увидав медведя?
Танюша засияла улыбкой.
— Ой, бл.., мишка! — счастливо заявила она. — Ведь так, дедушка? Я хорошая девочка, больше не стану плохое слово «вау» произносить, буду говорить, как бабушка.
Меня начал раздирать смех. Да уж, иногда не следует просить ребенка брать пример с близких родственников. Восклицание «вау», пришедшее к нам вместе с голливудскими фильмами, вытеснило исконно русские варианты вроде «ай» или «ой», и мне характерный для американцев возглас тоже не слишком-то по душе, но уж лучше «вау», чем то, что сейчас ничтоже сумняшеся произнесла Таня, копируя свою бабулю.
— Ленька, урод! — бросилась на мужа Зинаида. — Хрена полез ребенка воспитывать, лучше б деньги зарабатывал, дубина! Вон, у Надьки мужик че только в дом не прет, а ты…
Семейный скандал начал стремительно набирать обороты. Тогда я, потихоньку осмотревшись, запустила руку в корзину несчастного, распекаемого на все лады Лени, вытащила сырок и со скоростью адмиральского крейсера рванула к кассам.
Стоит ли говорить, что у аппаратов змеились километровые очереди и у всех покупателей имелись горы покупок?
Найдя хвост поменьше, я, бесконечно повторяя:
— Простите, впереди стоит моя сестра, — подобралась почти к кассирше и уперлась в широкую мужскую спину.
Шкафоподобный дядька выкладывал на резиновую ленту банки, пакеты, кульки, свертки…
— Простите, — ласково попросила я, — можно я только сырок пробью?
— Если вам доставит удовольствие, — хмыкнул покупатель, — то, без всякого сомнения, набейте морду этому сырку.
Я сделала вид, что восхищена его шуткой:
— Ха-ха-ха, какой вы остроумный… Разрешите оплачу покупку перед вами?