Безумная кепка Мономаха
Шрифт:
Я дернула Алису за рукав:
— Хочешь кофе?
Дурацкий вопрос, но отчего-то именно он пришел мне сейчас на язык. Неожиданно Кононова кивнула:
— Да.
— Видишь, вон там дом?
— Да.
— Пойдем, выпьем горяченького, у меня в кабинете поговорим.
— Здесь мой муж, — упрямо пробормотала Алиса, но с места стронулась.
— Конечно, конечно, — закивала я, подталкивая уже не сопротивляющуюся Алису к бело-красной ленте, — мы просто подождем в спокойном месте, пока закончится суета. Эй, Николаев Евгений!
Стоявший
— Чего тебе?
В этот момент в мою спину уперлась крепкая рука, я ощутила тычок и услышала сердитый голос:
— Просто прут и прут! А то не видно, что тут ходить запрещено? Ну, бабы!
— Эй, не толкай ее! — рассердился Николаев. — Она ж тебе не мешает!
Я тоже хотела вслух возмутиться, но в тот момент болтавшаяся у меня на плече сумочка упала на тротуар. Во все стороны веером разлетелись мелочи: губная помада, пудреница, носовой платок, ключи от машины.
— Вот, блин, урод! — в сердцах воскликнул, подходя к нам, Евгений, кивнул мне:
— Давай собирай свой хабар, пока не затоптали. Я твою убогую придержу.
— Это мой муж, — упорно повторяла между тем Алиса.
— Точно, — кивнул сердобольный сержант.
— Алеша.
— Стопудово.
— Он умер.
— Угу.
— А теперь погиб.
— И это правильно, — с готовностью вновь согласился Евгений Николаев. — А что, обычное дело, со всяким случиться может. Сначала раз тапки откинул, потом второй, влегкую…
Слушая их идиотский диалог, я быстро собирала выпавшие вещи, думая при этом: так, сейчас приведу Алису в агентство, налью ей кофейку, а потом найду повод и пороюсь в ее матерчатой торбе, сестре-близняшке моей сумки, которую несчастная сумасшедшая сжимает в руке. Наверное, там найдется паспорт, или сотовый, или хоть что-нибудь с адресом, с номером телефона ее родственников. И кому только пришло в голову отпустить больную женщину в одиночестве бродить по Москве?!
Алиса неожиданно покорно пришла со мной в агентство. Более того, она абсолютно разумно спросила:
— Где тут руки помыть?
— Туалет рядом, — машинально ответила я.
И моментально добавила:
— Давай провожу!
Внезапно Алиса улыбнулась.
— Думаешь, я из психушки удрала?
— Что ты! — фальшиво завозмущалась я.
Кононова склонила голову набок.
— Нет, я совершенно нормальная, просто в последний год со мной столько всего случилось…
И впрямь рехнуться можно. Ладно, завари кофе.
И не надо меня сопровождать, сама великолепно все найду.
Пока Алиса приводила себя в порядок, я, наступив на горло своему хорошему воспитанию, порылась-таки в ее ридикюле, но не обнаружила там ничего, способного навести на родственников женщины. Внутри матерчатого мешка не нашлось ни паспорта, ни мобильного, ни ежедневника, лишь кошелек, расческа и растрепанная книжка под бодрым названием «Стань счастливой вопреки обстоятельствам».
Не знаю, какие эмоции испытывают люди, проводящие обыск, комфортно ли они себя чувствуют, вываливая на пол содержимое чужих шкафов и ящиков, но я после копания в сумочке Алисы ощутила огромную вину перед женщиной и, увидав Кононову на пороге, бойко воскликнула:
— Кофеек готов! Но извини, он растворимый.
— Я только его пью, — кивнула Алиса. — У тебя какой? О-о-о! Дорогой! А я беру самый простой, экономлю.
— Печенье хочешь?
— Спасибо, вон то, — кругленькое.
— А еще сливки бери. Сейчас в удобной порционной упаковке выпускают.
— Верно, — согласилась Алиса, — много хорошего придумали. Вот тот же кофе растворимый — быстро и вкусно.
У меня имелось иное мнение на сей счет. Впрочем, со словом «быстро» в данной ситуации не поспорить, а вот к вопросу о вкусности и полезности всяких гранул и порошков… Тут лучше не дискутировать. На мой взгляд, растворимый кофе — это таблица Менделеева в одном стакане. Как, впрочем, и всякие супы в пакетах вместе с пюре и «китайской» лапшой. Но злить неожиданную гостью не хотелось, поэтому я просто кивнула.
— Очень удобно утром, — спокойно продолжала Алиса, — перед работой. Обычно ведь спишь до последнего… Ты как, сразу по звонку будильника вскакиваешь?
Я улыбнулась:
— Увы, нет. Слышу треньканье, стукну несчастный механизм по башке, закрою глаза и думаю:
«Еще только пять минуточек полежу…»
— Ага, — подхватила Алиса. — А потом глазки-то растопыриваются, мама родная! Целый час продрыхла, выходить пора! И давай по квартире метаться, где юбка, блузка…
— А колготки, как назло, рвутся, — докончила я.
Кононова усмехнулась.
— Вот-вот, и еще пуговица отлетает, молния на сапоге заедает, кошка голодная орет. Интересно, у всех по утрам такой цирк?
Я кивнула и только сейчас ощутила удивление.
— Ты работаешь?
Алиса прищурилась.
— Отчего такое изумление?
— Ну.., э.., в общем…
— Я что, выгляжу пенсионеркой?
— Нет, конечно!
— Значит, ты приняла меня за шизофреничку.
— Нет!
— Ой, не ври.
— Правда, правда, — лепетала я, ощущая все возрастающий дискомфорт, — ни на секунду не подумала ни о каких душевных заболеваниях.
Алиса поправила волосы.
— К нам много психов приходит, кое-кто на первый взгляд совсем нормальным выглядит.
— А где ты работаешь?
— В аптеке.
— Понятно. Хочешь еще кофе?
— С удовольствием, очень вкусный.
— Я рада, возьми печенье.
— Вон то, кругленькое, спасибо.
— Еще сливочки, сейчас такие удобные придумали, порционные.
— Ага, очень здорово. И кофе растворимый, быстро и вкусно, в особенности утром.
Я кивнула, наступила пауза.