Безумная кепка Мономаха
Шрифт:
Костя схватил пару фарфоровых изделий, сунул себе в карман, и тут под потолком ярко вспыхнула хрустальная люстра, а незнакомый мягкий голос с легким укором произнес:
— Вы совершили ошибку!
От полнейшей неожиданности подросток вздрогнул, споткнулся о стоящее за ним кресло, плюхнулся в подушки и машинально спросил:
— Какую?
Невесть откуда взявшийся Валерий Леонидович усмехнулся, сел на диван и очень спокойно пояснил:
— Оплошностей много. Для начала имейте в виду, молодой человек: прежде чем лезть в чужое помещение, следует удостовериться в отсутствии хозяев. Вы не обошли двор и не увидели мою машину,
Прежде чем зажигать фонарь, необходимо тщательно занавесить окна, иначе чужие глаза легко заметят странный, передвигающийся пучок света. И три. Ну зачем вы схватили копеечные безделушки?
— Они же золотые! — еще больше растерялся Костя.
Хозяин дома рассмеялся:
— Вовсе нет, мой друг. Ерундовина, приятная владельцу как память. По-настоящему дорогая вещь на третьей полке.
— Дурацкие фигурки зверей? — поразился Костя, глянув на статуэтку. — Лошади с собаками?
Мужчина кивнул и пояснил:
— Это Майсен [4] .
— Что? — еще шире разинул рот подросток.
— Ангел мой, — ласково заговорил Валерий Леонидович, — воровство антиквариата дело непростое, оно требует больших знаний.
— Вы позовете милицию? — испугался Костя. — Ой, дяденька, не надо!
Странный «дяденька» хмыкнул и вдруг попросил:
— Расскажите мне лучше о себе. Имеете ли маменьку, папеньку, где учитесь? Пойдемте, выпьем чайку и поболтаем.
Страшно удивленный не только поведением хозяина — любой другой деревенский житель, поймав Костю со своим добром в карманах, мигом бы устроил вселенский скандал, — но и его странной речью, подросток покорно поплелся на кухню, где получил к чаю вкусные конфеты. Пораженный еще больше, мальчик честно поведал о своей семье.
4
Изделия первого в Европе фарфорового завода, основанного в 1710 г, в немецком городе Майсене.
Валерий Леонидович, внимательно его выслушав, опять задал странный вопрос:
— Скажите, друг мой, вам нужны деньги?
— Конечно! — закивал Костя. — Только где их взять?
— Если станете меня слушать, то скоро обретете благополучие, — пообещал хозяин дома, — но придется долго учиться.
— Согласен! — живо отреагировал Ведерников.
Через год Костю было не узнать. Он перестал ругаться матом и сплевывать сквозь зубы. Ведерников бросил школу, но родители не интересовались, где и с кем проводи г время сын, а Валерий Леонидович тщательно поработал над подростком. Теперь это был очень чистенький, прилично одетый, хорошо причесанный парнишка, официально считавшийся учащимся техникума. Для создания образа «ботаника» терпеливый «учитель» водрузил на нос воспитанника очки — красивую импортную оправу с простыми стеклами, без диоптрий. При этом Костя по-прежнему оставался невысоким, щуплым и в свои пятнадцать лет смотрелся максимум на двенадцать.
Когда Костя шел по улицам рядом с Валерием, на лицах встреченных ими женщин появлялись приветливые улыбки: надо же, какой хороший отец с не менее замечательным сыном. А это был именно тот эффект, которого добивался хитрый, изворотливый, словно змея, наставник Ведерникова.
Валерий был мошенником. Мужчина находил богатую женщину, втирался к ней в доверие, а потом, ограбив, бросал дурочку.
Впрочем, хорошо знакомый с Уголовным кодексом Валерий никогда не брал ничего у своих «подруг» тайком — он вел себя таким образом, что глупышки сами вручали любимому необходимые суммы: на покупку свадебных принадлежностей, оплату пира, просто в долг.
Поняв, что стала жертвой афериста, дамочка (если она, конечно, не боялась мужа) неслась в милицию, рыдая, выкладывала людям в форме свое горе и слышала в ответ:
— Вы же лично вручили ему средства, насилия-то применено не было. В чем тут криминал?
И где расписка? Нету?
И это было чистой правдой. Валерий Леонидович работал под собственным именем и фамилией, он не скрывал места своей прописки в отдаленном районе Москвы, его нельзя было притянуть к ответу за использование чужого паспорта.
Негодующие тетки неслись к негодяю домой и натыкались на запертую дверь.
Валерий отсиживался в Прюкове. Вот об этой берлоге не знал никто, по документам избушка принадлежала другому человеку. Аферист хорошо знал: злоба кипит в бабах лишь в первый момент, потом она утихнет и через пару месяцев можно снова начинать охоту.
За год до знакомства с Костей у Валерия началась полоса неудач. Несколько женщин, с которыми мошенник попытался завязать знакомство, раскусили его сразу, причем «обломы» случились один за одним.
Валерий Леонидович затосковал и начал размышлять, где он делает ошибку. Вроде ведет себя, как обычно, так почему же тетки мгновенно проявляют подозрительность?
И тут случай свел его с Костей. В одно мгновение Валерий Леонидович сообразил, что нужно делать и в чем состоял его просчет. Он-то привычно прикидывался начинающим художником, пока не признанным гением, который в будущем непременно создаст великие картины. Но ведь Валерий старел, и прежняя «одежка» перестала вызывать доверие.
Теперь имидж стал иным: интеллигентный научный работник, пишущий кандидатскую диссертацию. С легкой грустью в голосе Валерий сообщал женщинам:
— Увы, в моей жизни имелось много тяжелых испытаний. Была любимая жена, которая ушла к более молодому и богатому. Нынче в цене деньги, а не душевные качества. Кукушка оставила мне сына, и я, продолжая заниматься научной работой, воспитываю мальчика.
Тут же очередной пассии демонстрировался Костя — маленький, щуплый, в очках, с книгой под мышкой.
Это был безошибочный вариант. Жалостливые бабы моментально проникались к парочке материнскими чувствами и начинали активно ухаживать за «папой» и «сыном».
Валерий изменил своим правилам — теперь он представлялся чужим именем и занимался банальным воровством. Оказавшись в квартире очередной жертвы, «папенька» и «сынок» действовали не торопясь. Пока Валерий вел с хозяйкой длительные беседы за «жизнь», «ботаник» Костя бродил по комнатам, отыскивая тайники, нюх на захоронки у Ведерникова был замечательный. Далее ситуация развивалась стандартно: Валерий подливал даме в питье снотворное, дожидался, пока та засыпала, и они с Костей вытаскивали часть ценностей. Все не брали никогда. Через некоторое время женщина приходила в себя, и Валерий находил повод, чтобы на что-то «обидеться», и уходил, хлопнув дверью, унося с собой награбленное.