Безумная мудрость
Шрифт:
Эта «потусторонняя» улыбка является одним из символов просветленного духовного состояния Будды. В одном из ортодоксальных произведений индийского буддизма утверждается, что духовно продвинутые личности не должны громко смеяться и что самые просветленные существа, улыбаясь, даже не показывают свои зубы.
Бросая вызов этому консервативному монашескому идеалу, народный любимец Хо–дай всем своим видом демонстрирует, что можно стать просветленным и продолжать покатываться от смеха. Можно осознавать всю глубину человеческих страданий и пустоты и оставаться игривым, веселым толстяком, который не прочь время от времени приложиться к бутылке вина и поиграть с детьми в прятки, вместо того чтобы распевать сутры с кучкой престарелых Монахов в душном храме. Великая просветленная
Согласно легенде, Хо–дай (Смеющийся Будда) не пожелал носить титул дзэнского учителя и отказался от ограничений монашеской жизни, предпочитая бродить по дорогам с закинутой за спину котомкой и раздавать детям подарки.
Образ Смеющегося Будды вбирает в себя весь сонм творцов безумной мудрости, бродячих поэтов–искателей Китая и Японии, многие из которых тоже были даосами или дзэн–буддистскими монахами. Эта духовно–поэтическая традиция охватывает века; ей следовал ряд прекраснейших писателей и художников Азии.
Их отличала любовь к девственной природе, и многие из них избрали жизнь скитальцев, довольствуясь чем придется, но зато проживая сполна каждое мгновение. Эти люди не хотели иметь ничего общего с официальными религиозными институтами и деловой жизнью обычных людей, предпочитая свободу и посвящая себя лишь своему искусству и искусству освобождения духа.
Отрекись от этого скоротечного мира,
отрекись от себя,
И тогда луна и цветы поведут тебя по Пути.
Рёкан
Поэзия странников
Поэзия является особым проводником безумной мудрости, одной из форм ее выражения. С помощью поэзии оказывается возможным наведение мостов между словами и миром бессловесного. Давайте же обратим свое внимание на нескольких святых дураков Востока, которые были к тому же поэтами, и предоставим им возможность передать словами — в той мере, в какой это возможно сделать, — сущность восточной безумной мудрости. Начнем мы с поэзии даосов и дзэн–буддистов. [82]
В сочинениях этих поэтов–искателей тема безумной мудрости звучит выразительно и просто.
Они не придавали значения схоластическим знаниям и священным писаниям и не гнались за богатством и славой. Мы можем себе представить, как они, с презрением или безразличием, передергивали плечами, говоря о собственной судьбе и о человеческой жизни вообще. В своих стихах эти поэты описывали то, что открывалось им во время их скитаний и в моменты просветления.
Моя жизнь может показаться грустной, Но, путешествуя по миру, Я вверил себя Небесам. В моей котомке три меры риса; У очага — немного дров. Если кто–то спрашивает, что указывает на просветление или на иллюзию, Мне нечего сказать; богатство и почести — не более чем пыль. Когда вечером идет дождь, я сижу в своем пристанище И пожимаю плечами вместо ответа.Рёкан, живший в конце XVIII — начале XIX века, является известнейшей и любимейшей исторической личностью у жителей Японии. Он был бродячим безумным мудрецом и поэтом, называвшим себя Великим Дураком. Хотя его просветление не вызывало сомнений и он мог бы стать старшим священнослужителем храма или монастыря, Рёкан отказался от всех официальных постов и стал жить в уединенном месте в горах. Оттуда он часто отправлялся в дальние походы по деревням, где с удовольствием играл с Детьми и пил сакэ с крестьянами. Рёкан предпочитал священникам простых людей и, как гласит предание, читал деревенским жителям свои стихи всякий раз, когда его об этом просили.
Спутанные волосы за ушами, Изношенное платье, напоминающее белые облака и черный дым. Наполовину пьяный, наполовину трезвый, я возвращаюсь домой, В сопровождении детей, ведущих меня по Пути.В одной из своих самых популярных поэм Рёкан воспевает дзэнскии дух, совершенную гармонию незатейливого бытия.
Не имеющие разума цветы зовут в гости бабочку; Не имеющая разума бабочка навещает цветы. Когда цветок распускается, появляется бабочка. Когда появляется бабочка, цветок распускается. Я не «знаю» других. Другие не «знают» меня. Не зная друг друга, мы легко и непринужденно следуем по Пути.Холодная Гора и Каменный Дом — такие имена взяли себе два китайских безумных мудреца и поэта. Представьте себе две едва различимые фигуры, изображенные куда–то бредущими на фоне китайского пейзажа, окутанные туманом и кажущиеся карликовыми на фоне неба и скал; их: платья разодраны, а лица так же суровы, как те горы, в которых они поселились. На картине эти люди почти незаметны; именно такими они и хотят быть, потому что такими и следует быть. Им не нужны ни слава, ни состояние, они сторонятся всех тех забот, которыми наполнена повседневная жизнь. Вместо этого они живут подаянием, пишут стихи и медитируют. То показывая свое остроумие, то предаваясь грусти, они живут среди облаков, хорошо чувствуя природные ритмы и циклы, стремясь быть в гармонии с дао и своим буддийским видением мира. Им холодно и одиноко в горах, а порой и голодно, но они не променяют свою судьбу ни на какую иную.
Я поселился у Холодной горы много лет назад, Кажется, что с тех пор уже минула целая вечность. Я брожу, где хочу, по лесам и вдоль ручьев, И наблюдаю окружающий мир в его естестве. Люди не забираются так высоко в горы. Тучи над моей головой сгущаются и рассеиваются. Редкая трава заменяет мне матрац, Голубое небо служит мне одеялом. Радуюсь камню, что у меня под головой, И пускай небеса и земля продолжают меняться.Холодная Гора (Хань–шань), называвший себя так потому, что он поселился на скалистом утесе, жил в конце VII века, в период правления династии Тан, и был известен своей необычайной мудростью. Он и его закадычный друг Находка (Ши–дэ) носят теперь в китайском фольклоре имя «Бессмертных». Холодная Гора и Находка прислуживали одно время на кухне большого монастыря, и на многих известных живописных полотнах эти легендарные «безумцы» изображены опирающимися на метлы и громко хохочущими. В летописях говорится, что они никогда не переставали петь и дурачиться и что объектом их шуток зачастую становились местные священники и монахи.