Безумная мудрость
Шрифт:
Становясь шутниками, они высмеивают обычаи и верования. Однако прежде всего величайшие артисты — это великие дураки.
Становясь великим дураком, человек искусства изменяет нас, возвращает нам наши чувства, позволяя нам увидеть и услышать другую реальность или эту реальность — мир вокруг нас, который мы обычно не замечаем.
Поэт — это тот, кто под всем, чему дано имя, постоянно ожидает найти нечто иное, обнаруживает между вещами скрытые связи, едва уловимое сходство. Мишель Фуко «Порядок вещей»
Люди
Как и дзэн–буддисты, большинство людей искусства не любит давать определений. Луи Армстронг, когда его кто–то попросил дать определение джазу, ответил следующее: «Дорогой, спрашивая, вы никогда не узнаете».
Джеймс Джойс разработал теорию искусства, в которой переживания художника определяются как «эстетический арест». Согласно Джойсу, искусство лишено цели; оно существует вовсе не для того, чтобы чему–нибудь учить или куда–то звать. Произведения, которые вызывают у человека желание или отвращение, Джойс называл пропагандой или социальной критикой.
Искусство, в своем чистейшем виде, всего лишь улавливает ритмы или взаимосвязи, и когда сила его воздействия велика, оно создает условия для «богоявления» — приводит к состоянию «эстетического ареста».
По теории Джойса, искусство позволяет нам «окунуться» в мгновение, вызывая эффект, очень схожий с тем, к которому приводит крик или удар дзэнского учителя.
Искусство — это застывший дзэн. Р. Г. Блит
Экзистенциальная теория искусства Альбера Камю также во многом напоминает эстетику дзэнского учителя. По его мнению, художник делает нас едиными с миром и данным мгновением — добиваясь этого с помощью каких–то деталей, слов, предметов.
Истинное произведение искусства всегда на одних весах с человеком. И оно не должно его перевешивать.
На взгляд Камю, искусство способно научить нас тому, чему не могут научить наука и разум. В отличие от Платона, Камю уверен, что наше познание мира может быть и телесным, и мысленным.
[128]
Произведение искусства рождается тогда, когда интеллект отказывается дать объяснение реальности. Оно знаменует собой триумф телесного начала.
Великие художники умеют «останавливать» ум; в процессе творчества к ним приходит внезапное интуитивное прозрение, которое позволяет «подсознательному» или «сверхсознательному» выдвинуться на передний план.
Подобно духовным учителям безумной мудрости, люди искусства просветляют нас и отрывают нас от земли. Они учат нас тому, что значит быть. Они дарят нам игрушки, игры, игру.
Театр окружает человека всегда и везде, а искусство просто помогает ему в этом убедиться. Джон Кейдж
БЕССМЫСЛЕННАЯ ИГРА
Искусство нам дано, чтобы не умереть от истины. Фридрих Ницше
В то время как «абсурд» сводил многих философов–экзистенциалистов с ума или бросал их в дрожь на чердаках и в мансардах, художники начали с ним заигрывать, открывая для себя формы, которые можно было бы создать из пустоты. В начале XX века ряд философско–художествен–ных течений, таких как дадаизм, футуризм и сюрреализм, превратили абсурд в разновидность искусства — «чтобы не умереть от истины».
Давайте же освободимся от рационального, как от отвратительной шелухи, и бросим себя, подобно отравленным гордостью плодам, в огромную, искаженную пасть стихии! Давайте же отдадимся неизвестности — не от отчаяния, а с тем чтобы измерить всю глубину абсурда.
Ф. Т. Мартинетти. «Манифест футуризма», 1908
[129]
Как и великие ловкачи, художники начала нашего столетия решили изобразить улыбку на маске абсурда. Они искали символические образы нового этического идеала — этакий способ оказать почесть самому «бытию», пусть даже смысл последнего и невозможно понять, пусть даже у последнего и нет какого–то определенного смысла. В дадаизме и сюрреализме приятие абсурда становилось делом чести всех храбрых людей, тех, кто мог жить с ним и даже наслаждаться им — этой лишенной бога и цели вселенной. Андре Бретон пишет:
Я верую в чисто сюрреалистическую радость человека, который, предупрежденный, что все другие до него потерпели неудачу, отказывается признать свое поражение, начинает путь оттуда, откуда он пожелает, по любой дороге, кроме дороги благоразумия, и приходит туда, куда он в состоянии прийти.
Художники XX века полностью порвали с западными традициями, отвергнув прежние ценности и эстетические стандарты. Распрощавшись со старыми формами и убеждениями, они открыли для себя свободу, предсказанную Ницше, и начали творить новую реальность и упиваться энергией, заключенной в самом существовании. Не забыли они и дать пинка старым общественным институтам.
Мы уничтожим музеи, библиотеки и дадим бой морали… и всему прагматическому малодушию. Мы находимся на острие эпох! Зачем оглядываться назад, если мы призваны выбить загадочные врата Невозможного? Время и Пространство вчера скончались. Мы уже живем в сфере Абсолютного, ибо мы уже развили скорость, позволяющую нам быть вездесущими и вечными.
Ф. Т. Мартинетти. «Манифест футуризма», 1908
Художники начала XX века дали жизнь философии экзистенциализма. В их руках застывшие формы стали текучими, они изменили до неузнаваемости человеческие формы и лица, раздробили на части слова, лишив их смысла, и даже создали новых богов. [130]