Безумная звезда (пер. И. Кравцова под ред. А. Жикаренцева)

Pratchett Terry

Он нырнул следом, поймал существо за чешуйчатую ногу и дернул ее на себя. Оно зачирикало и отчаянно замахало на волшебника изломанными конечностями, но Ринсвинд держал его мертвой хваткой. Подтянувшись, он поднялся на ноги и последний раз от души врезал по уцелевшему глазу. Вскрикнув, существо бросилось бежать. А бежать оно могло только в одну сторону.

Башня и багровое небо со щелчком восстановившегося времени вернулись на свои места.

Как только Ринсвинд почувствовал у себя под ногами каменные плитки,

он резко дернулся вбок и перекатился на спину, держа обезумевшее от ужаса существо на расстоянии вытянутой руки.

– Давай! – завопил он.

– Что давать? – переспросил Двацветок. – О-о. Да. Хорошо!

Он неумело, но с силой взмахнул мечом, и клинок, просвистев в нескольких дюймах от Ринсвинда, погрузился в тело Твари. Послышалось пронзительное гудение, словно он раздавил осиное гнездо, и беспорядочная мешанина рук, ног и щупалец заметалась в агонии. Существо перекатилось еще раз, визжа и молотя конечностями по каменным плитам. Однако вскоре молотить стало не по чему – кувырнувшись через край лестничного колодца, Тварь полетела вниз, увлекая за собой Ринсвинда.

Двацветок услышал, как существо с хлюпающим звуком ударилось о ступеньки. Из темноты донесся далекий крик, который постепенно затухал, по мере того как Тварь, кувыркаясь, падала на дно башни.

Этот полет завершился глухим взрывом и вспышкой октаринового света.

Двацветок остался на вершине башни один – ну, если не считать семи волшебников, которые по-прежнему казались примерзшими к полу.

Турист сидел и изумленно смотрел, как семь огненных шаров, вынырнувших из темноты, влетели в отброшенный Ринсвиндом Октаво, который внезапно стал таким же, как прежде, только гораздо интереснее.

– О боги, – сказал Двацветок. – Наверное, это Заклинания.

– Двацветок, – глас был глухим и гулким, и в нем едва можно было распознать голос Ринсвинда.

Рука туриста остановилась на полпути к книге.

– Да? – откликнулся он. – Это… это ты, Ринсвинд?

– Да, – ответил голос, в котором звучали кладбищенские нотки. – И я хочу, чтобы ты сделал для меня нечто очень важное, Двацветок.

Двацветок обернулся вокруг и взял себя в руки. Итак, судьба Диска все-таки будет зависеть от него.

– Я готов, – в его словах вибрировала гордость. – Что я должен сделать?

– Прежде всего, выслушай меня внимательно, – терпеливо проговорил бестелесный голос Ринсвинда.

– Я слушаю.

– Очень важно, чтобы ты, когда я скажу, что нужно сделать, не начал спрашивать: «Что ты имеешь в виду?» – или спорить. Ты понял?

Двацветок вытянулся по стойке «смирно». По крайней мере, по стойке «смирно» встало его сознание – у его тела это никогда не получилось бы. Двацветок выставил вперед несколько своих подбородков.

– Я весь внимание.

– Хорошо. Итак, я хочу, чтобы ты сделал следующее…

– Да?

– Я хочу, чтобы ты помог

мне вылезти, прежде чем я сорвусь с этого камня, – поднялся Ринсвиндов голос из глубин лестничного колодца.

Двацветок открыл рот, быстро закрыл его, подбежал к квадратной дыре и посмотрел вниз. В красноватом свете звезды он различил глядящие на него глаза Ринсвинда.

Двацветок улегся на живот и протянул руку. Рука волшебника вцепилась в его запястье с такой силой, что турист сразу понял: если он не вытащит Ринсвинда наверх, то на всем Диске не найдется способа разжать эти пальцы.

– Я рад, что ты жив, – объявил Двацветок.

– Прекрасно. Я тоже, – отозвался Ринсвинд.

Он немного повисел в темноте. После такой драки это было почти приятно – но только почти.

– Ты вытащишь меня или нет? – намекнул он.

– У меня такое впечатление, что это может оказаться несколько затруднительной задачей, – пробормотал Двацветок. – По-моему, у меня это не получится.

– За что же ты держишься?

– За тебя.

– Я имею в виду, кроме меня.

– То есть как это, кроме тебя? – удивился Двацветок.

Ринсвинд произнес некое слово.

– Ладно, послушай, – сказал Двацветок. – Ступеньки ведь идут кругом, по спирали. Если я вроде как раскачаю тебя, а потом ты отпустишь руку…

– Если ты собираешься предложить, чтобы я попробовал пролететь целых двадцать футов в темной, хоть глаз выколи, башне и постарался попасть на пару маленьких скользких ступенек, которых там может уже не быть, то лучше сразу забудь об этом, – отрезал Ринсвинд.

– Тогда есть еще один вариант.

– Выкладывай.

– Ты можешь пролететь пятьсот футов в темной, хоть глаз коли, башне и врезаться в камни внизу, которые там точно есть, – изрек турист.

В темноте под ним наступила мертвая тишина.

– Это был сарказм, – обвиняюще заметил Ринсвинд.

– Мне показалось, что я констатирую очевидный факт.

Ринсвинд крякнул.

– Наверное, вряд ли ты сможешь сотворить какое-нибудь чудо… – начал Двацветок.

– Вряд ли.

– Вот и я так подумал.

Далеко внизу полыхнул свет, послышались беспорядочные крики. Затем снова вспыхнул свет, снова раздались вопли, и показалась вереница факелов, поднимающихся по длинной спиральной лестнице.

– Кто-то идет сюда, – объявил Двацветок, никогда не упускающий возможности сообщить что-нибудь новенькое.

– Искренне надеюсь, что этот «кто-то» все-таки не идет, а бежит, – сказал Ринсвинд. – Я уже перестал чувствовать свою руку.

– Везет тебе, – отозвался Двацветок. – Я-то свою еще чувствую.

Передний факел остановился, и в полой башне прозвучал голос, наполнивший ее неразборчивым эхом.

– По-моему, – заметил Двацветок, ощущая, что сползает все дальше в дыру, – кто-то крикнул нам, чтобы мы держались.