Безумно богатая китайская девушка
Шрифт:
Оказавшись в опале, Франческа удрала в Англию и быстро поправила свое положение, выскочив замуж за «иранского еврея с состоянием в полмиллиарда долларов» (по данным Кассандры Шан, она же Радио Азия Один). После переезда в дом номер два, Гайд-парк, – непристойно дорогой кондоминиум, построенный при поддержке семьи правителя Катара, – Франческа наконец-то снова начала общаться с матерью. Естественно, это дало дамам повод проведать молодоженов, хотя, конечно, подруги просто хотели поглазеть на широко разрекламированную квартиру и, что еще важнее, пожить в Лондоне на дармовщинку [7] .
7
Женщины
Пока они обсуждали дневную программу покупок, Элинор начала плести свою маленькую спасительную ложь:
– Я не могу пойти на шопинг этим утром. Встречаюсь с этими ску-у-у-чнющими Шанами. Мне нужно хотя бы один раз увидеться с ними, пока я здесь, иначе они оскорбятся до глубины души.
– Не надо было говорить им, что приедешь, – упрекнула Дейзи.
– Аламак, ты знаешь, что Кассандра Шан узнает рано или поздно! Такое чувство, что у нее встроен какой-то особый радар. Если до нее докатится новость, что я побывала в Англии и не отдала дань уважения ее родителям, то пересудам не будет конца и края. Что поделаешь? Это проклятие – быть замужем за одним из Янгов, – посетовала Элинор, делая вид, что горюет над своей судьбой.
В действительности, несмотря на то что она была замужем за Филипом Янгом более трех десятилетий, его двоюродная родня – царственные Шаны, как их все называли, – никогда не оказывала ей особых почестей. Если бы Филип притащился с ней, их бы наверняка пригласили в роскошное поместье Шанов в Суррее или, по крайней мере, на ужин в городе, но всякий раз, когда Элинор приезжала в Англию одна, Шаны отмалчивались.
Что и говорить, Элинор давно уже не пыталась вписаться в снобистский, замкнутый клан мужа. Зато придуманная ею хитрость могла потушить любопытство подруг, любивших совать нос не в свое дело. Если бы она заикнулась о встрече с кем-то другим, дамы наверняка набились бы в компанию, однако простое упоминание Шанов их отпугнет и они не станут задавать слишком много вопросов.
Итак, ее подружки решили провести утро, пробуя бесплатные деликатесы для гурманов в знаменитых кулинарных залах универмага «Харродс». Ну а Элинор, облачившись в сдержанный, но шикарный брючный костюм цвета кэмел от швейцарского модного дома «Акрис», спортивное зеленое пальто «Макс Мара» и нацепив на нос ставшие ее визитной карточкой солнцезащитные очки от «Катлер энд Гросс» [8] , вышла из шикарного здания на Найтсбридж и прошла два квартала на восток к отелю «Беркли». Там ее ждал серебристый «Ягуар XJL», припаркованный перед рядом идеально подстриженных кустов. Элинор мучил параноидальный страх, ей казалось, что подружки следят за ней, и она быстро огляделась, прежде чем нырнуть в седан и умчаться прочь.
8
Элинор, которая обычно не носила дорогой дизайнерской одежды и хвасталась, что она «начала испытывать усталость от нашумевших брендов еще в семидесятых», приберегла несколько вещей для особых случаев, таких как сегодня. – Примеч. автора.
На Коннот-стрит в Мэйфере Элинор остановилась перед шикарным рядом таунхаусов. Не было даже намека на то, что скрывается за красно-белыми кирпичными георгианскими фасадами и глянцевыми черными дверями. Она нажала кнопку домофона, и чей-то голос почти сразу отозвался:
– Что вам угодно?
– Я Элинор Янг, мне назначена встреча на десять утра, – произнесла Элинор с преувеличенным британским акцентом.
Не успела она договорить, как несколько защелок клацнули и чудовищно толстый мужчина открыл дверь. На нем был костюм в тонкую полоску. Элинор вошла в светлую строгую прихожую, где привлекательная молодая женщина сидела за кобальтово-синим столиком от «Мезон Жансен». Она мило улыбнулась и сказала:
– Доброе утро, миссис Янг. Придется немножко подождать. Вас вызовут.
Элинор кивнула. Она хорошо знала процедуру. Дальняя стена представляла собой несколько стеклянных дверей, через которые можно было попасть в частный садик, и Элинор увидела через стекло лысого мужчину в черном костюме, явно направлявшегося к ней. Толстый швейцар в полосатом костюме подвел ее к лысому господину, сказав просто: «Миссис Янг к мистеру Д’Або». Элинор обратила внимание, что они оба носили едва заметные наушники. Лысый проводил ее по дорожке со стеклянным навесом, которая делила дворик пополам, мимо аккуратно подстриженных кустов в соседнее здание – ультрасовременный бункер из черного титана и тонированного стекла.
– Миссис Янг к мистеру Д’Або, – повторил мужчина, и очередной набор замков безопасности открылся.
После короткой поездки на лифте Элинор вошла в богато обставленную приемную «Лихтенберг груп», одного из самых привилегированных частных банков мира. И лишь тогда почувствовала облегчение.
Как и другие азиаты с высокими доходами, Элинор имела счета во многих финансовых учреждениях. Ее родители потеряли значительную часть состояния во время Второй мировой войны, когда были отправлены японскими оккупантами в концлагерь Эндау, поэтому внушили своим детям ключевую мантру: «Никогда не кладите все яйца в одну корзину». Элинор, сколотив собственный капитал, все эти десятилетия не забывала о родительском наставлении. Не важно, что родной город Сингапур превратился в один из самых надежных финансовых центров планеты, – Элинор, как и многие ее друзья, по привычке хранила деньги в разных банках по всему миру, в безопасных хранилищах, название которых предпочитали держать в тайне.
Однако счет в «Лихтенберг груп» был драгоценным камнем в ее короне. Именно этот банк управлял крупнейшей частью активов Элинор, и Питер Д’Або, ее личный менеджер, неизменно обеспечивал ей самую высокую прибыль. По крайней мере раз в год Элинор находила повод приехать в Лондон, чтобы с наслаждением погрузиться в изучение банковской выписки, любезно предоставленной ей Питером. (Вдобавок он напоминал ее любимого актера Ричарда Чемберлена – как же он был хорош, когда снимался в «Поющих в терновнике»! – и частенько Элинор, сидя за отполированным до зеркального блеска письменным столом эбенового дерева напротив Питера, представляла его в рясе священника, пока тот объяснял, в какую гениальную новую схему вложил ее деньги.)
Элинор, ожидая в приемной, в последний раз бросила взгляд на свои накрашенные губы в крошечное зеркальце шелкового футляра для губной помады от Джима Томпсона. Потом рассеянно посмотрела на огромную стеклянную вазу с фиолетовыми лилиями и каллами. Восхитительно! Любуясь ярко-зелеными стеблями, скрученными в плотную спираль, она думала о том, сколько британских фунтов отнимет у нее поездка. На этой неделе сингапурский доллар имел тенденцию к ослаблению, поэтому в данный момент лучше расплачиваться в фунтах. Вчера Дейзи заплатила за ланч, а Лорена накрыла ужин, так что сегодня ее очередь угощать. Три подруги договорились раскошеливаться по очереди, пока они будут в Англии. Ведь бедняжке Надин так тяжело живется!
Двойные двери с серебристой окантовкой начали открываться, и Элинор приподнялась в ожидании. Однако вместо Питера Д’Або вышла какая-то китаянка в сопровождении Эдди Чэна.
– Боже мой, тетя Элли! Что ты здесь делаешь? – выпалил Эдди, прежде чем успел прикусить язык.
Элинор, разумеется, знала, что племянник мужа работает в этом же банке, но Эдди возглавлял офис в Гонконге, и она никак не ожидала увидеть его здесь. Она же специально открыла счет в лондонском филиале, чтобы не сталкиваться ни с кем из знакомых! Повернув к Эдди багровое лицо, Элинор, запинаясь, пробормотала: