Безумное пари
Шрифт:
Корниенко убеждал невесту, что после свадьбы все изменится, и они заживут одной дружной семьей, однако с каждым днем вера в разительную перемену будущей свекрови покидала Лену капля за каплей. Больше всего на свете ей хотелось жить с Сергеем вдвоем, чтобы не было больше никого - он, она и когда-нибудь в будущем, возможно, не столь уж отдаленном, их ребенок. Антонине же Федоровне в ее мечтах места не было. Однако надеяться на отдельную жилплощадь в ближайшее время не приходилось: скромные зарплаты рядового журналиста не слишком громкой газеты и экономиста небольшой компании, занимающейся реставрацией памятников архитектуры, не позволяли
Тихонько прикрыв за собою дверь и приспособив чашку на край журнального столика, Лена с ногами влезла в глубокое старое кресло. Чаю хотелось невыносимо, но он был еще слишком горяч. Пытаясь согреться, она обхватила колени руками: май месяц, днем настоящая, почти летняя теплынь, а ночи все-таки еще по-весеннему прохладны.
– Чего не спишь?
– недовольно пробасил Корниенко.
От неожиданности Лена вздрогнула. Сама не знала - рада ли она возможности поговорить с любимым, или же ее пугает предстоящий разговор.
– Не знаю, - неуверенно проговорила она шепотом, опасаясь разбудить Антонину Федоровну.
– Не получается. Вот, чайку организовала, с мятой. Хочешь?
Вместо ответа Сергей подбил подушку под спину, устроился поудобнее, и молча уставился на Лену. Нельзя сказать, что она видела его взгляд - в комнату сквозь желтые шторы пробивался свет уличных фонарей, и при нем можно было рассмотреть разве что смутный размытый силуэт, но никак не выражение глаз собеседника. Однако Лене казалось, что она буквально физически ощущает на себе его взгляд - тяжелый, пристальный, тревожащий душу непредсказуемостью.
– Хочешь?
– переспросила она, не дождавшись ответа.
– Я сделаю! Или если хочешь, возьми мой.
Чуть помедлив, Сергей ответил:
– Я бы водки выпил. Какую радость мне чаем запивать?
– Зачем ты так?
– упрекнула Лена.
– Сегодня ведь такой день, а ты...
– Вот именно, - не скрывая злости, бросил он.
– Перестань! Ты же понимаешь, что это была всего лишь шутка! Сам подумай - какой дурак будет разбрасываться Мерседесами?
– Влад не дурак, далеко не дурак...
Лена радостно ухватилась:
– Вот именно! Твой Майоров не дурак, а значит, и не собирался ничего дарить. Это была только шутка, понимаешь?
Корниенко ответил не сразу, зато взвешенно, четко проговаривая каждое слово:
– Это ты ничего не понимаешь. Ленка, он в самом деле подарил бы нам Мерседес. Я его прекрасно знаю, он слов на ветер не бросает. Если он сказал, что подарит, значит, подарит. И подарил бы...
– Сережик! Ну как же ты не понимаешь?!
Слезы подкрались незаметно, и ей стало так трудно говорить, ведь не хотелось показывать ему свою боль и обиду. Схватилась за спасительную чашку, как заядлые курильщики в тяжелые моменты прибегают к помощи сигареты. Подула в нее, сделала робкий глоток:
– Как же ты не понимаешь? Он ведь хочет нас разлучить! Потому и пообещал Мерседес, что уверен - через год не будет никакой свадьбы.
– Что ты несешь?!
– психанул Корниенко.
– С какой стати ему нас разлучать?! Влад мой лучший друг, и если он затеял какую-то игру, то только для моей же пользы. Он просто хочет, чтобы я стал успешным человеком, а ты, видимо, этого не хочешь. И мне интересно, почему...
Обида душила, выжигала в сердце огромную дыру, в которую проваливалось Ленино короткое счастье, еще несколько часов
– Серенький, ты так ничего и не понял! Он ненавидит меня, как же ты этого не видишь? Для того и затеял эту игру. Он просто хочет нас разлучить!
– Да за что ему тебя ненавидеть?
– возмутился Корниенко.
– Несешь полную ахинею. Он рад за меня, ему просто нужны гарантии...
– Гарантии, что мы с тобой расстанемся!
– гневно закончила за него Елена.
– Он ненавидит меня за то, что я отнимаю тебя у него.
Сергей гаденько хихикнул:
– Вот она, хваленая женская логика. Все вы, бабы, дуры, и ничего не понимаете в мужской дружбе. Это вы друг другу козни строите, а у мужиков все по-другому. Мы с Владом всю жизнь вместе. Мы с самого детства...
– Знаю, - со вздохом перебила Лена.
– Вы с ним самые близкие друзья...
Эту историю она слышала от Корниенко неоднократно. И о том, как заехали в один дом карапузами, как ковырялись в одной песочнице. Как пошли в школу - Майоров на год раньше, потому что родился в сентябре, Сергею же пришлось терять целый год только из-за того, что родился двумя месяцами позже. И что разница в один класс не стала преградой для их дружбы, крепнущей с каждым годом. Как Корниенко-старший совершил роковую ошибку, посоветовав сыну поступать на факультет журналистики. Как вопреки советам друга Сергей послушался отца, и таким образом институт нефти и газа, в простонародье 'керосинка', потерял в его лице самого замечательного студента за всю свою историю. Она прекрасно знала обо всем этом. Однако сердцем чувствовала - не так прост Майоров, каким то ли пытался представить, то ли на самом деле представлял его Корниенко.
Лена молча прихлебывала чай, понимая, что Сергей еще долго будет оплакивать упущенную возможность. Знала по опыту - если уж он на чем-то зациклится, то это надолго, пока в его светлую голову не взбредет очередная гениальная идея.
Он долго наблюдал за нею молча, потом уверенно изрек:
– Свадьбы не будет.
– Что?!
– от неожиданности Лена поперхнулась и закашлялась до слез. Однако Сергей не спешил на помощь, спокойно наблюдал за ее лихорадочными всхлипываниями.
– Вернее, она будет, но через год. Хорошо, что мы еще никому о ней не сообщили - не придется оправдываться. Значит так. У нас сейчас май, да? Свадьбу мы планировали на июль. Предлагаю усредненный вариант - пусть будет июнь. Так даже лучше - не слишком жарко, и гости еще не все разъедутся по отпускам. Как тебе июнь, Ленка? Что скажешь?
В горле все еще саднило, и дышалось с трудом, однако от возмущения Лена даже перестала кашлять. Хотелось очень много сказать, и все сразу, а поэтому первоочередных слов не находилось, и она только сидела с открытым ртом и вглядывалась в темноту, откуда взирал на нее жених. Нет, теперь уже не жених. Свадьбы не будет...
Ей нестерпимо захотелось взглянуть в его глаза, прочесть в них то, что он думает на самом деле. Ибо то, что он высказал вслух, ее категорически не устраивало, и в Ленином сердце жила надежда, что это всего лишь дурацкая шутка. Она резко поднялась и дотянулась рукой до выключателя. Беспощадный желтый свет залил комнату. От его яркости Сергей зажмурился, поднес к глазам руку, защищаясь то ли от слепящих электрических лучей, то ли от самой Лены. Она тоже не удержалась, прищурилась, моргнула пару раз, привыкая к освещению.