Безумный курортный роман или чокнутый Ромка с курорта
Шрифт:
Женька не удержалась и, выдрав руками два пучка травы, стремительно понеслась вниз: словно в детстве с ледяной горки – на пятой точке, с выставленными вперед согнутыми в коленях ногами.
Подошвы ее спортивных тапочек первыми встретились с зарослями, расшвыривая колючие ветки в стороны. И, словно в ловушке, – кусты пропустили Женьку внутрь и вновь сомкнулись.
Ромка с минуту стоял у края и растерянно смотрел, как сумочка и пакет с персиками медленно поехали по склону вслед за хозяйкой и исчезли
– Женек, ты как? Не поцарапалась? У меня перекись в сумке есть, если что.
Женька лежала среди зарослей на небольшом свободном пятачке, поросшим упругим темно-зеленым мхом. Точь-в-точь бабушкина перина! Одна нога была согнута в колене, вторая устроилась сверху на первой, и Женька лениво покачивала носком из стороны в сторону. И ела персики. Найденный телефон был рядом, под ее рукой.
К Ромке она даже не повернулась, только нехотя мотнула головой, окончательно убеждая, что у нее все в порядке:
– Ты натуральный медведь, Илларионов! Прешь напролом. Бабочку спугнул… красивую, с черными крылышками. Никогда таких не видела!
И вытащила из пакета очередной персик.
В детстве Женька часто играла с деревенскими мальчишками в дикарей – людоедов: они бегали с диким гиканьем по лесу, швырялись камнями, в густых кустах, вроде этих, устраивали стоянку. Там же полагалось «людоедски» уничтожать надерганные в соседских садах сливы и абрикосы: рвать зубами, утробно рычать, высасывать сок, словно кровь из горла жертвы.
И сейчас все было так похоже!
Женька озорно оглянулась на Ромку, зубами прокусила тоненькую шкурку, затем свернула язычок трубочкой, засунула в место прокуса, и начала с наслаждением и причмокиванием пить густой, невероятно сладкий персиковый сок.
Сок тек у нее по рукам, подбираясь к закатанным до локтей рукавам рубашки, бежал по губам и подбородку, капал за шиворот, но Женька не обращала на подобные мелочи никакого внимания. Только качала ногой и жмурилась от удовольствия.
– Хочешь? – она пододвинула Ромке пакет.
– Хочу… - выдохнул он, но смотрел почему-то не на персики.
– Бери, не стесняйся! – Женька облизнулась, сладко обсосала косточку и щелчком отправила ее в кусты.
– Иди ты… - буркнул Ромка и отвернулся. Но тут же исправился: – В смысле, идем отсюда.
– Не… У меня ноги болят, - поморщилась Женька, вытянула из пакета новый персик и страстно впилась ему в бок. – Давай отдохнем?
Ромка осмотрелся и зачем-то отодвинулся подальше от Женьки:
– Место для привала неплохое. Жаль, костер развести нельзя.
А потом улыбнулся и расстегнул молнию на красной спортивной сумке:
– Что, персикоедка, одними фруктами обойдешься или чего посущественнее
Женька резко села и посмотрела на Ромку, как на волшебника:
– Ромочка… А у тебя есть, да? Посущественнее?!
– Естественно, - он с довольным видом вытащил из сумки термос и что-то, завернутое в бумагу. – Чай и бутерброды с копченой колбасой. И пара ватрушек, в столовой утром попросил, специально для тебя. Как знал, что кое-кто меня опять в кусты потащит!
Женька рассмеялась и подтянула ноги под себя, усаживаясь по-турецки. Потом вытащила из сумочки упаковку влажных салфеток и тщательно вытерлась.
– Да, Илларионов, - она с веселым нетерпением следила, как Ромка наливает в кружку чай из термоса: - У нас с тобой кусты – это судьба!
Ромка рассмеялся в ответ и выдал ей чай. А потом нагнулся и сорвал светло-зеленый, бархатный на ощупь листочек, слегка размял в пальцах и сунул подруге под нос:
– Знаешь, что это?
– Лимоном пахнет, - принюхалась Женька.
– Лимонная мята. Или мелисса. Добавить тебе в чай?
– Да! Я часто покупаю чай с мелиссой!
Ромка еще больше растер листик и опустил в дымящуюся кружку. Женька тем временем ухватила бутерброд.
Она ела, смеялась, и наблюдала за Ромкой. Было удивительно приятно на него смотреть – сладко так, и душевно. А еще ловить в медовых глазах то самое, что он дал попробовать прошлой ночью. Только редко его ухватить удавалось - Ромка от прямых гляделок уклонялся и постоянно рылся в телефоне.
«Жадина – говядина! – с нежностью людоедки думала Женька. – Убудет от него что ли? Уже ж все равно – да. Точно – да, оно у него чуть ли не на лбу написано! И вместо того, чтобы сказать правду, изображает из себя невесть что! Балбес, натуральный балбес! Мужики реально странные люди».
Вскоре чай был допит, и бутерброды с булочками куда-то исчезли, Женька даже оглянулась – вдруг спрятались под кустом и подмигивают – но нет, пропавших припасов там не оказалось.
Внезапно резко похолодало. Горы, как истинные модницы, сменили цвет облачных причесок – теперь в них не было осветленных прядок, а только серо-черный предгрозовой оттенок.
– Наелась? – Ромка оторвался от созерцания телефона и посмотрел на подругу. – Надо срочно уносить отсюда ноги, в течение часа обещают дождь. И туман с моря ползет. Гляди, мы примерно посередине…
Он показал ей на экране план дендрария:
– Можем пешком пройти вниз до конца парка и сесть на маршрутку. Или подняться обратно на самый верх, а потом спуститься по канатной дороге. Но, думаю, после еды ты не захочешь ползти в горку. Так что…
Но Женька не дала ему договорить.
– Хочу!! – эмоционально воскликнула она и вскочила на ноги. – Конечно же, на канатку! Я еще не накаталась!