Безумный курортный роман или чокнутый Ромка с курорта
Шрифт:
Она его просто не слушала – монотонное бормотание Димы сливалось с шумом прибоя и не мешало думать. А думала Женька…
Что-то было в Ромке особенное – в медовых глазах, улыбке. Некий природный магнетизм, из-за которого ему прощалось то, за что другой бы получил суровую отповедь и злые насмешки.
А еще с Ромкой было весело. И внезапно захотелось, чтобы сейчас вместо заунывного Димы рядом был именно он. Просто гулять, дышать морским воздухом, беззаботно болтать и смеяться.
«Но чем закончится Ромкино свидание с Зарой – понятно, -
Но почему-то радости не было. Наоборот, навалилась тоска - зеленая и бесформенная, как выброшенные на берег морские водоросли. И чего этой душе надо?
Дима уже не читал стихи, а что-то невыразительно рассказывал. То ли о своей бывшей девушке, то ли просто о какой-то девушке. Какая разница! Женька делала вид, что слушает, и время от времени поддакивала из вежливости.
Шли медленно – ноги утопали в песке. Но Женька и не торопилась. Они добрели до конца пляжа и уперлись в металлическую сетку. За ней начиналась территория детского лагеря.
Людей не было – ни на стороне пансионата, ни, тем более, за сеткой – отдыхающим школьникам явно запрещалось гулять ночью по пляжу.
Рядом с забором стояла одинокая кабинка для переодевания. Женька с Димой обошли ее вокруг, намереваясь идти обратно – к корпусам пансионата. Оттуда доносилась громкая музыка, голос ди-джея объявлял что-то в микрофон. Здесь же было тихо и темно, лишь море негромко бормотало одному ему понятные слова.
Вдруг Дима резко схватил Женьку за плечи и прижал к кабинке. Через тоненький шелк сарафана пробрался неприятный холод металла.
– Так ты мне дашь? – просипел «кактус» на ухо и беззастенчиво полез под юбку.
Женька смотрела в его одутловатое лицо, чувствуя совсем близко противное, пахнущее кислым дыхание. Ей было неприятно и как-то неловко от того, что сейчас произойдет.
– Дам, - угрюмо согласилась она. Ладонь поэта бесстыдно ползла вверх по бедру, уже подбираясь к трусикам: – Не думай, я девушка воспитанная и обычно себе такого не позволяю. Но тут и святая не удержалась бы!
Женька не увлекалась восточными единоборствами, не росла хулиганкой, не посещала курсов самообороны. Но когда-то она неплохо играла в волейбол.
А насчет ее подачи учитель физкультуры говорил, восхищенно цокая языком:
– У тебя фантастическая подача, Сусанина! Мощная, как взрывная волна!
Получив с размаха по лицу, незадачливый поэт отлетел на несколько шагов и сел пятой точкой прямо в прибрежную волну, подняв облачко сверкающих в лунном свете брызг. Под носом его алело пятнышко крови.
Море булькнуло, точно хохотнуло, и накрыло рифмоплета насмешливой волной.
Женька вытерла ладонь о подол сарафана. Чувство торжества справедливости присутствовало, но восторга оно не вызывало. А еще почему-то хотелось, чтобы рядом был Ромка. И чтобы именно он разобрался с ботаном.
– Сучка тупая! – обиженно проверещал Дима, вылавливая из воды уплывающий сланец. – Думал, наконец-то встретил утонченную барышню, способную понять высокие материи. А ты… Никакой культуры - завела и бросила!
– А это у нас, Сусаниных, в крови! – язвительно отозвалась Женька, расправляя юбку сарафана. – Встроенная сверхспособность, родовая магия, так сказать.
– Какие еще Сусанины? – удивился поэт, на четвереньках выползая на берег. – Что за способность? Это ты о чем вообще?
– Да так, - Женька пригладила пятерней выбившиеся из хвоста прядки. – О тупости и бескультурье.
И, бросив взгляд на часы, не спеша направилась к родному корпусу.
Поднимаясь по деревянной лестнице на второй этаж, она заметила, что из-под двери Ромкиного номера выбивается полоска света.
«Развлекаются, голубки! – поняла она. И вдруг почувствовала раздражение: - А стены здесь, как из картона! Придется всю ночь охи-ахи слушать!»
Женька открыла ключом дверь, зажгла свет и полезла в чемодан.
«Хорошо хоть наушники взяла, - похвалила себя за предусмотрительность. – Сейчас воткну в уши, музыку на полную – и спать».
Но почему-то ни сладких стонов, ни характерного скрипа кровати из соседнего номера не доносилось.
Наоборот, буквально через минуту послышался знакомый стук в балконную дверь.
– Наконец-то! – обеспокоенно произнес Ромка, перепрыгивая порог. – Еще пять минут, и помчался бы тебя искать!
– А вы с Зарой уже закончили? – вырвалось у нее само собой по-детски обиженным тоном. – Быстренько управились. Экспресс-секс?
Ромка довольно улыбнулся и привычно плюхнулся на кровать:
– Закончили! Хочешь, чтобы я по-дружески поделился подробностями?
– Только этого не хватало! Я не любитель порнухи.
Ромка прочитал что-то в ее глазах и расцвел:
– Ладно, мы с ней даже не начинали! Ты кого мне подсунула, подруга? Это не Зара, это натуральный зарин – боевое отравляющее вещество!
– Ты о чем?!
– О том, - язвительно буркнул Ромка. – Только подошел к твоей брошенке, она меня за руку цап: «Сразу к тебе или по пивасику?» Повел ее вон…
Он указал глазами на летнюю площадку бара, располагающуюся неподалеку от спасательной станции:
– Сели за столик, эта три литра пива всосала - как в сухую землю! Еще и сухарики грызла, и внимания не обратил какие. Хотя что-то витало в воздухе, чихнул пару раз. Все за входами-выходами наблюдал. Если честно, думал, ты от поэта сразу сбежишь, ну минут через пятнадцать. Но чтобы полтора часа…
– Мы до самого конца пляжа ходили, - пояснила Женька. И, перехватив взгляд Ромки, зачем-то добавила: - Ночь, луна, звезды, море шумит – романтика!
– Понятно… - криво усмехнулся он, и в глазах мелькнула растерянность. – А я звонил, между прочим. Три раза. Настолько любишь поэзию?