Безумный магазинчик
Шрифт:
«Я убью его», – подумала Катя.
Кого именно она собирается убить – Адама фон Штрассена или стоящего чуть поодаль от нее хозяина Адама, бизнесмена Сергея Ясина, Серова еще не решила.
– Взять, – зверским голосом повторила девушка, указывая на одетого в защитный костюм инструктора.
Боря Фридман подпрыгнул и угрожающе взмахнул руками.
В глазах Адама отразилось недоумение. Он вильнул хвостом, сел и, заискивающе взглянув в глаза Кати, подал ей лапу. Элитный мастино неаполитано с мощной грудью, печальными карими глазами и глубокими красивыми складками на морде не понимал, зачем этой симпатичной и
Сергей с отвращением посмотрел на Катю.
– За что, интересно, я плачу вам деньги? – поинтересовался он.
– За мучения, – вздохнула Катя. – Между прочим, я вас предупреждала.
Бизнесмен полез в карман и достал оттуда журнальную вырезку.
– «Элитные щенки неаполитанского мастифа, – прочитал он. – Мастино неаполитано относится к группе молосских догообразных собак. Собаки этой породы участвовали в сражениях и травлях на аренах Древнего Рима. Эта обладающая врожденными инстинктами защитника энергичная, могучая и отважная служебно-караульная собака даже не требует дрессировки. Интеллект собаки настолько высок, что она не нуждается в обучении. Она сама знает, как вести себя с нарушителями границ частной собственности и с теми, кто посмеет посягнуть на вашу безопасность. Покупая мастино, вы приобретаете абсолютное оружие, экономя при этом время и деньги».
– Хрюша, – сказала Катя. – Вы купили себе поросенка Хрюшу.
Уловив ласковые интонации в ее голосе, Адам фон Штрассен приободрился и лизнул девушке руку.
– Поросенка Хрюшу? – недоуменно переспросил Ясин.
– Я имею в виду, что вам впарили туфту, – пояснила Серова. – Мне неприятно говорить вам об этом, но вместо хладнокровного убийцы вы приобрели окультуренного интеллигента.
– Интеллигента? – вытаращился Сергей. – Какого, на хрен, интеллигента?
– Это декоративный пес. Неаполитанский мастиф моден, его щенки стоят очень дорого, и заводчикам глубоко плевать на рабочие качества собаки. Они пачками плодят мощных псов с красивыми глубокими складками на морде и хорошей родословной. Эти собаки полностью соответствуют стандарту за исключением одной маленькой детали: у них совершенно отсутствуют качества, требующиеся для защитно-караульной службы. У заводчиков нет ни времени, ни желания закладывать в породу необходимые для этого навыки.
С тех пор, как мастино сражались на аренах Древнего Рима, прошло почти две тысячи лет. За две тысячи лет хорошей жизни не мудрено было слегка расслабиться и из боевых собак перейти в разряд декоративных. Ну зачем, скажите, культурному породистому животному кусать Борю Фридмана? Вот вы бы Борю укусили?
Бизнесмен окинул дразнилу оценивающим взглядом.
Боря без особого энтузиазма подпрыгнул и снова взмахнул руками.
– Нет, – покачал головой Ясин. – Лично я бы Борю не укусил. Для того, чтобы кусать Борю, я купил Адама фон Штрассена.
– Похоже, у Адама на этот счет другое мнение.
– Но какого хрена тогда в рекламе пишут, что мастино обладают врожденными инстинктами защитника, и их интеллект настолько высок, что они даже не нуждаются в дрессировке? – Сергей помахал журнальной вырезкой под носом у Кати.
– Наивный вопрос, – пожала плечами девушка. – Заводчики утверждают, что собаки не нуждаются в дрессировке именно потому, что как только хозяева приведут мастифа на площадку, сразу станет ясно, что он вообще ни на что не годится.
– То есть они намеренно врут, – опешил от подобного коварства бизнесмен.
– Можно подумать, что вы никогда не врете в своей рекламе. Какой новый русский купит за полторы штуки баксов щенка неаполитанского мастифа, если в рекламе напишут, что это здоровенная морщинистая болонка, категорически отказывающаяся кого-либо кусать и пожирающая в день по два с половиной стандартных рациона?
– И что же мне с ним теперь делать? – Ясин тоскливо посмотрел на Адама. – Выходит, я сам должен свой особняк сторожить?
– Сигнализацию поставьте, – посоветовала Катя.
– Может усыпить паразита? – задумчиво произнес Сергей.
В карих глазах фон Штрассена отразилось беспокойство. Морщины на лбу зашевелись. Вывалив широкий розовый язык, пес неторопливо и с чувством лизнул руку хозяина.
– Он что, понимает, о чем мы говорим? – изумился бизнесмен.
– Адам пацифист, но не идиот, – пожала плечами Серова. – Он понимает гораздо больше, чем вы думаете.
– Хрюша, – с омерзением произнес Ясин. – Я его переименую в Хрюшу. А вы уверены, что с этим ленивым пожирателем бифштексов ничего нельзя сделать? Должны же существовать какие-то особые методы дрессировки для подобных случаев.
– Можно попробовать, но нет гарантий, что это сработает. Не кормите собаку два дня, а потом приходите ко мне на урок и принесите с собой большую говяжью кость с остатками мяса, лучше бедренную.
– Два дня не кормить, – оживился Сергей. – А знаете, это мысль. Если бы меня не покормили пару дней, я, пожалуй, сам бы укусил Борю Фридмана.
– Но я ничего не обещаю, – предупредила девушка.
– Я понял, – кивнул бизнесмен. – Пойдем, Хрюша.
Новый русский потянул за поводок.
Бросив на Катю укоризненный взгляд, Адам фон Штрассен лениво поплелся за хозяином.
Девушка посмотрела на часы. До следующего частного урока с синяевскими ментами оставалось пятнадцать минут. Тренировка мастино-пацифиста изрядно вымотала ее. Надо было немного расслабиться.
Катя отошла в угол площадки и села на траву под деревом. Подобрав тонкий прутик, она стала механически вычерчивать прячущиеся под тонкими навесами горизонтальных линий санскритские письмена.
«Забавно. Каждое слово как будто укрывается под крышей, – подумала Серова. – Интересно только, под какой – бандитской или ментовской?»
Пять лет назад, когда Катя с азартом изучала санскрит на истфаке МГУ, подобная ассоциация не пришла бы ей в голову даже в состоянии опьянения, во-первых, потому, что она не пила, а во-вторых, потому что в те времена Серова, считающаяся одной из наиболее способных студенток факультета, даже не подозревала о существовании подобных крыш.
Получив красный диплом, Катя довольно быстро убедилась, что санскрит, несомненно, полезная вещь, но только не в России. Спешно переквалифицировавшись из санскритолога в инструктора по подготовке служебных собак, девушка начала работать на собачьей площадке вошедшего в состав Москвы поселка Рузаевка, а заодно давать частные уроки.