Безумный Макс. Ротмистр Империи

Ланцов Михаил Алексеевич

– Очевидно для ответа недостаточно информации.

– Вот то-то и оно, что недостаточно. Мои люди в окружении Великого князя подтвердили достоверность плана операции. Именно то, что легло нам на стол Меншиков и подал Главнокомандующему. Ни больше, ни меньше.

– И с первых шагов начал его нарушать?

– Да, - кивнул Вальтер, повернувшись и пристально взглянув в глаза Фридрих. – Словно он знал, что этот план у нас.

– Но тогда получается… - начал говорить Гемпп, но осекся не в силах подобрать слова.

–

Да, получается, что Главнокомандующий не знал настоящего плана операции. И мы его не знаем. Более того, до конца не понимаем, что движет Меншиковым. Он для нас – человек загадка. Из безвестных бастардов он вышел в элиту русского общества. Стал зятем Императора и добился определенного влияния на него. Кое-кто из Романовых отвернулся от Меншикова, но большинство или никак не отреагировали на этот морганатический брак, или одобрили его. Год-два-три. И все утряслось бы. Он нашел себя в коммерческой среде. Патенты, музыка, кое-какие хозяйственные мероприятия. Ему не было никакого резона лезть в этот рейд. Зачем?

– Операция в Пиллау, - напомнил Фридрих.

– Да. Операция в Пиллау, - кивнул Вальтер. – И в ней Максим показал себя умным и осторожным человеком. Блестяще спланированная операция была сделана чужими руками. Он сам голову под пули не совал. Более того, в результате очевидной реакции его недругов в среде Романовых, он их подставил под удар общественного мнения. Красиво. Изящно. Две-три такие атаки и Главнокомандующий пошел бы ко дну как старое корыто. Совершенно безопасных, хочу отметить, для него атаки. – Произнес Вальтер и после длительной паузы подытожил. – Не понимаю. Зачем ему все это?

– Патриотизм?

– Не думаю, - покачал головой Вальтер. – Он хотел уехать из России и остался только из-за Татьяны. А потом хотел уехать с ней. Нет. Патриотизма в нем нет. Только личный интерес. Но какой?

– Насколько я помню, наши источники докладывали про то, что Главнокомандующий явно пытался «утопить» Меншикова по неизвестной нам причине. В том числе и в глазах Императора.

– Хм, - усмехнулся Вальтер, - вы думаете, что он посчитал наши пули и снаряды менее опасными, чем придворные интриги?

– Не знаю… - покачал Фридрих головой после долгого раздумья.
– Дайте мне неделю, полста самолетов и пяток дирижаблей. И я найду ответ на этот вопрос.

– И как вы его станете искать?

– Он должен же готовить пищу. У него три сотни солдат. Он не может держать их без горячей пищи.

– А люди? Или тебе нужны только летательные средства?

– Людей мне хватит и тех, что привлечены к операции. Леса у нас в тех краях довольно ухоженные. Видно все далеко. Такую армаду грузовиков там не спрятать. Даже с помощью маскировочных средств. С воздуха их может и незаметно, но с земли – вполне. Я хочу провести полномасштабную поисковую операцию.

Вальтер Николаи пожевал губы, смотря немигающим взглядом в глаза своего заместителя. И после минутного раздумья, кивнул:

– Действуй. У тебя есть неделя. Самолеты и дирижабли ты получишь в течении суток.

Часть 3

— Теперь у нас будут большие проблемы, Ави.

— На свете не существует проблем, мистер Грин. Есть лишь ситуации.

Художественный кинофильм «Револьвер»

Глава 1

 1915 год, 28 июня. Потсдам - Берлин

Пытаясь вырваться из западни под Франкфуртом-на-Одере Максим повел свой эскадрон в лес Маркендорфер, что раскинулся к западу от шоссе. Густой. Ухоженный. Но не очень большой. Всего каких дюжину километров в поперечнике. Поэтому, даже идя «тихой сапой» на десяти-пятнадцати километрах в час, он пересек его очень быстро.

Дальше перед эскадроном возникла очень непростая задача – форсировать железную дорогу. Идти к переезду было плохой идеей. Поэтому пришлось перебираться через не самую крутую насыпь в три приема. Пропуская поезда. А в конце еще и править насыпь, прикрывая следы от прохода более чем полусотни единиц транспортных средств. Это «сожрало» еще почти час.

Форсировал дорогу, чуть углубился в лес и остановился в паре километров от шоссе, давая людям возможность отдохнуть. Было еще слишком светло для того, чтобы выходить на трассу.

Три! Целых три часа отдыха! Огромное дело для уставших и немало измученных людей. Впрочем, никто не ложился спать. Все занимались подготовкой, проверяя и обслуживая технику. Заправляя ее, переливая бензин из канистр в баки. Подливали масло в двигатели и кипяченую, фильтрованную воду в радиаторы. Ну и сами кушали. Чего уж? Раз такое замечательное «окно» возникло.

Лишь когда шоссе окончательно опустело, уже в сумерках, эскадрон продолжил свой путь. Ничего особенного в этом не было. Ночью в те годы двигались только поезда, да и то не все и не везде. Вот Максим и выжидал темноты, чтобы решительным марш-броском вырваться из сжимающегося кольца окружения.

Да, возможно, немцы поставили заслоны, учтя опыт рывка из Лешно. Но вряд ли они прикрыли западное направление. Что там делать ротмистру? Он ведь заигрался. Ему ведь уже пора домой. А значит, и прорываться он станет на север или на восток. В крайнем случае – на юг, где еще остались подходящие для автомобилей мосты через Одер.

Меншиков же шел на запад. Самым решительным и радикальным образом. Вперед на два-три километра вышел разведывательный взвод, а за ним, врубив яркие фары, шла автоколонна. Да как шла! Двадцать пять – тридцать километров в час! Не меньше. Для тех лет – удивительная скорость ночного перехода. Но дороги к югу от Берлина были хороши. Поэтому Максим не так чтобы и рисковал, двигаясь по темноте с такой маршевой скоростью.

Так или иначе, но еще до рассвета эскадрон смог пройти свыше ста двадцати километров и остановиться в охотничьих угодьях к юго-западу от Потсдама. Густые. Ухоженные. Красивые. Они прекрасно подходили для отдыха. Конечно, «всю малину» могли испортить егеря и прочие гуляки. Но воинство Меншикова старательно замаскировалось, покрыв технику сетками и ветками. Ну и дозоры с секретами выставили от греха подальше.