Безумный спецназ
Шрифт:
— И все это с разрешения вашей матери?
— Ну да. Я же говорю: невероятная история.
(Элис, мать Эрика, умерла в 1994-м. Она превратилась в тихую алкоголичку еще в шестидесятых; запиралась в ванной и потом выходила оттуда злая и растерянная. При ее жизни Эрик никогда бы не решился на эксгумацию останков. Его сестры Лайзы тоже нет на свете. Она погибла вместе с мужем и двухлетним сыном. Вся их семья летела в Адирондакские горы, где они собирал ись вложить деньги в лесопилку. Самолет потерпел крушение; погибли все, кто находился на борту.)
— Да-а, — продолжал Эрик, — трудно понять, почему она нам это разрешила. Впрочем, мы звонили домой два раза в неделю, из самых разных
Мы ей ответили: «Рисуем плакаты с надписью „Или „Харолдс-клаб“, или ничего!“. Потом пойдем к ним и скажем, что ехали с ними всю дорогу из…»
Она сказала: «Ну уж нет, эти люди очень умные. Они ни за что не попадутся на такую уловку».
В общем, нарисовали мы плакаты, вышли на улицу, немножко поваляли картонки в грязи, прикрутили их проволокой к багажникам, доехали до казино — невероятно громадное! в буквальном смысле самое большое казино мира! — и наткнулись на охранника.
Он нас спрашивает: «Чего надо?»
— Хотим поговорить с Харолдом, — отвечаем мы.
— Харолда здесь нет…
— А кто здесь есть?
— Харолд-младший.
— Годится. Сойдет и Харолд-младший.
— Ладно, схожу посмотрю.
Довольно скоро появился такой дядька в карнавальном ковбойском костюме. Картинка, а не человек. Короче, выходит он, смотрит на наши байки и спрашивает: «Вы чем здесь занимаетесь?»
Мы ему объясняем: «Уважаемый Харолд. Мы пересекли на этих велосипедах все Соединенные Штаты, потому что очень хотели посмотреть на „Харолдс-клаб“. Даже когда ехали по пустыне, тоже хотели».
А он говорит: «Ого! тогда заходите!»
Ну, мы у них провели целую неделю. Он катал нас на вертолете вокруг Рино, поселил в отличном отеле. А когда мы уже собрались обратно, он нас спрашивает: «А что, ребята, вам, наверное, и Диснейленд хочется посмотреть? А давайте я прямо сейчас позвоню моему другу Диснею!»
Набрал он номер Уолта Диснея, но — величайшее разочарование всей моей жизни — того не оказалось дома.
Я не переставал задаваться вопросом: почему вечером того дня, когда Эрик эксгумировал останки своего отца, он тратил время, рассказывая другу историю насчет девиза «Или „Харолдс-клаб, или ничего!“». Возможно, оттого, что во взрослой жизни Эрик мало видел добра от незнакомых людей, ничего не получил от пресловутой «американской мечты» — но вот в тот день, когда тело Фрэнка Олсона лежало на мраморе в лаборатории патологоанатома, появилась надежда, что дела повернутся в лучшую сторону. Может, объявится какой-нибудь еще «Харолд-младший» и любезно раскроет все ответы.
В 1970 году Эрик поступил в Гарвард. Он приезжал домой каждый День благодарения, а поскольку
В 1974-м мать Эрика, как всегда, ответила ему: «Я тебе ее рассказывала тысячу раз. Тысячу раз».
Эрик настаивал: «Расскажи опять».
Мать вздохнула и уступила просьбе.
Начало выходных Фрэнк Олсон провел в охотничьем домике-пансионате, к которому была прикреплена их лаборатория. Пансионат назывался «Глубокий ручей» и располагался где-то в лесной глуши Мэриленда. Домой он вернулся непривычно встревоженным.
Своей жене он сказал: «Я совершил ужасную ошибку, но расскажу тебе о ней, когда дети лягут спать».
Увы, разговор так и не состоялся.
Все выходные Фрэнк продолжал нервничать. Жене он признался, что хочет бросить свою работу и стать дантистом. Воскресным вечером Элис попробовала поднять ему настроение, уговорив сходить в местный кинотеатр. В тот вечер давали новый фильм «Мартин Лютер».
Это была повесть о моральном кризисе, который переживал Лютер из-за продажности и алчности католической церкви в шестнадцатом столетии, когда теологи заявляли, что Церковь не может совершать неблагие поступки, по той простой причине, что именно она определяет этические стандарты. В конце концов, шла война с дьяволом. В кульминационной сцене Лютер заявляет: «Нет! Вот моя позиция, и я с нее не сойду!» Мораль фильма заключалась в том, что индивидуум не имеет права прятаться за социальным институтом.
(В базе данных сайта «TV Guide» рецензия на этот фильм дает ему только две звездочки из пяти и добавляет, что он «не является „развлечением“ в привычном смысле этого слова […] жаль, что сценарий оказался очень скупым на юмор, поскольку главный герой смог бы тогда больше походить на реального человека. Картина поставлена и снята с таким уважением, что создает гнетущую атмосферу, хотя должна была бы прозвучать жизнеутверждающе».)
И действительно, поход в кино не поднял Фрэнку настроение, и на следующий день кто-то из коллег посоветовал ему съездить в Нью-Йорк, поговорить с психотерапевтом. Элис отвезла Фрэнка в Вашингтон и рассталась с ним возле офисного здания, где он должен был встретиться с людьми, в чьей компании планировал лететь в Нью-Йорк.
Больше она своего мужа живым не видела.
И тут Эрику пришел в голову вопрос, который он никогда раньше не задавал: «А ты могла бы описать то офисное здание, где вы с ним расстались?»
И мать ему рассказала.
— Господи, — воскликнул Эрик, — да ведь это похоже на штаб-квартиру ЦРУ!
Вот когда Элис зашлась в истерике.
Она кричала: «Ты никогдане узнаешь, что случилось в том гостиничном номере!»
Эрик сказал: «Как только закончу Гарвард, я вернусь домой и не успокоюсь, пока не доберусь до правды».
Прорыва ждать пришлось не так долго. Утром 11 июня 1975 года ему позвонил старинный друг семьи: «Ты уже читал сегодняшний выпуск „Вашингтон пост“? Советую взглянуть».
Новость была напечатана на первой полосе. Заголовок гласил:
САМОУБИЙСТВО РАСКРЫТО
Гражданский специалист, работавший по контракту с Департаментом Сухопутных войск министерства обороны, без личного ведома и согласия получил дозу ЛСД в ходе организованного силами ЦРУ эксперимента, и менее чем через неделю выпрыгнул с 10-го этажа, сообщает опубликованный вчера отчет Рокфеллеровской комиссии.
(Рокфеллеровская комиссия была создана после Уотергейтского скандала в целях расследования деятельности ЦРУ.)