Безумья темный страх
Шрифт:
— Только эта информация не должна исходить напрямую от меня? — тоскливо спросила королева.
— Конечно, Вы же выше этих мелких нападок!
— Поняла… Я вообще сижу на облаке и не смотрю вниз. Как бы с Кромом не столкнуться [9] ? — королева фыркнула, господин Ларус вновь закатил глаза, госпожа Коменски покачала головой. Иногда им было тяжело с королевой, которая еще время от времени была сущим ребенком. С близкими людьми она становилась сама собой и позволяла себе не сдерживать чувство юмора, или же язвить не переставая. Прямо как ее дед в молодости. — Кстати, госпожа Коменски, что это еще за известие о странном бреде принца
9
Королева намекает на то, что Кром обитает в Заоблачном Замке, стоящем на облаке, на котором он проплывает над страной и всей планетой вместе с другими облаками.
— Честно говоря, Ваше Величество, я совершенно не понимаю, что произошло, как никто другой в Замке, в общем-то, — замялась женщина. — Врачи склоняются к мысли, что мальчик еще во время той истории с ягодами сильно испугался птиц. Потом он как-то узнал об их смерти, что неудивительно — никто не делал секрета из гибели воронов в парке. Возможно, какая-то птица ночью неудачно опустилась на подоконник или же стала стучаться в окно — иногда такое бывает, в этом нет ничего особенного. Принц проснулся ночью и вспомнил тот инцидент, поэтому мальчик сильно испугался.
— С ним работают? — осведомилась Талинда, искренне сочувствуя своему маленькому кузену.
— Конечно, работают, — заверила Лоуренция Коменски. — Он уже вполне допускает, что это все ему могло присниться. Мальчик спокоен и играет. У детей очень гибкая психика, они быстро забывают свои страхи.
— Хорошо, — улыбнулась королева. — Тогда на сегодня все, я так думаю?
— Да, — согласились присутствующие.
— Спасибо, госпожа Коменски, господин Ларус, за вашу помощь и разъяснения, — Талинда вновь устало улыбнулась.
Глава 4
04, месяц Яблок, 5555 года — 06, месяц Яблок, 5555 года
Четыре дня как наступила осень, хоть в Миранде это вовсе не ощущалось, разве что стало не так душно, да туманы превратились в еще более плотный и постоянный кисель. Дождей стало больше, хотя куда уж больше, Ривс не мог раньше даже представить.
Карантин с города не сняли. Мэйфлауэр удивленно разводил руками, докладывая полковнику Лэндхоупу о результатах своих исследований. У него не получалось придумать лекарство от неизвестного вируса, что постепенно набирал силу: умерло двадцать пять человек, а в небольшом флигеле госпиталя лежало еще сорок пациентов, потерявших надежду на выздоровление. Как не прискорбно это было, но среди умерших числился один жрец Карены, не побоявшийся угрозы заражения, ходивший к пациентам. Эта весть погрузила людей в еще больший ужас: если богиня болезней не смогла или не пожелала защитить своего жреца, то на что же надеяться остальным жителям города?!
В Нерейде власти ударились в панику и в два раза сократили количество поездов, что еще курсировали между Мирандой и Нерейдой. Но спасибо, что из Нерейды и Тритона прислали нескольких медиков, хотя по выражению Мэйфлауэра — лучше бы они просто прислали побольше пробирок и реактивов, а то от этих медиков больше вреда, чем пользы.
Однако жизнь продолжалась. Люди продолжали рожать детей, играть свадьбы и ходить на работу. Обсуждали странные вести с «большой земли», т. е. из остальной Розми: что, возможно, принц Лоуренс мертв, что у него больше прав на трон, что есть его и королевы дядя, который мог бы лучше справляться со страной, что Керши совсем обнаглела и шалит на границах. Эти вести были скорее фоном для жизни населения
Но что-то определенно не заладилось в этот день. То ли у богов утро началось ни с той ноги (причем, у всех и сразу), то ли просто жизнь так уж устроена, но коли кажется, что все и так хреново, то скоро ты поймешь: до вот конкретно этого, именно этого момента, все шло еще очень даже хорошо! А вот после его наступления — вот теперь-то все и стало хреново. Причем этот критический момент ты опознаешь немедленно! Ривс Дримс его, во всяком случае, узнал незамедлительно.
Началось все с того, что они с Норриком (временно приведенным к покорности, после полуторамесячного лечения) полетели на дежурство. Ривс подозревал, что этот ужас на пропеллерах (так он про себя называл вертушки) можно довести до ума, и тогда они будут и летать куда быстрее, и станут более маневренными, на облет территории вокруг Миранды начнет уходить куда меньше времени, чем сейчас. Или за то же время, что и сейчас, они смогут обследовать куда большие территории и не подпускать тварей к городу.
Пилоты как раз пролетали над последним квадратом своего ежедневного маршрута, когда Ривсу под пологом высокого леса показалось на мгновение какое-то движение.
— Норрик, идем еще на один заход, — приказал Ривс.
— Брось, капитан, — пробурчал старший лейтенант. — Что тебе там привиделось?
— Движение.
— Я ничего не вижу, это листья на ветру, — отмахнулся Норрик.
— Нет, давай еще на один заход.
— Сет тебя забери! Ты тут новенький, не пори чуши! Говорю: нет там ничего! Пошли на базу, — в конце маршрута Норрик уже чуял отдых и обед, поэтому не желал задерживаться. Его штурман предпочитал сохранять молчание.
— Еще один заход, я приказал! — гаркнул Ривс.
— Делать тебе нечего! — буркнул Норрик, но последовал на разворот за командиром.
Ривс развернул вертолет не столь ловко как его старший лейтенант, и даже умудрился задеть днищем самые верхушки высоких деревьев, но все же предпочел стиснуть зубы и не ответить на многозначительное хмыканье в шлемофоне. Когда они вернулись к приметному высокому дереву, под которым Дримсу показалось движение, машины зависли над зеленым густым лиственным морем, молотя лопастями воздух.
Ривс до рези в глазах всматривался в зелень внизу. Все было тихо. Лишь пробегали волны воздуха под днищами вертолетов, заставляя колыхаться зеленую пелену листвы, перемешанную с желтоватыми туманными полосами и испарениями, поднимавшимися с вечно влажной земли и недалеких болот.
— Нет никакого движения, — хмуро буркнул Норрик.
— Смотрите лучше, — настаивал Дримс.
— Капитан, ты просто словил глюк! Всем вначале тут кажется что угодно! — не отставал Норрик. Ривс уже готов был с ним согласиться, когда увидел в просвете между листьев что-то серо-бурое, копошащееся, словно бы гигантский клубок многоножек.
— Норрик, что там? — голос Ривса сел от ужаса и отвращения.
— Где?
— Да вот же! Под этим огромным долбанным деревом слева от вас!
— Чтоб тебя!!! — вертушка Норрика взмыла в небо. — Это же нашествие! Самое настоящее! Твари! — заорал испуганный Норрик, штурман вторил ему отборнейшим матом.
— Стреляй, Сет тебя забери! Стреляй! — заорал Ривс, уже давя на гашетку.
Отвращение боролось в нем с долгом, и пониманием того, что чем больше он положит тварей тут, тем меньше их доберется до стен Миранды. Они сожрут меньше солдат и мирных жителей.