Безупречная красота ежевики
Шрифт:
– Вы сами добровольно купюру отдалите или как? – стоял над женщиной он. – Я долго стоять над вами не буду. Отдайте купюру или …
– Или что? – покосилась на него с интересом она.
– Или из рук вырву. Не посмотрю, что вы ее в руках зажали. Я разожму ваш кулак и оттуда вытащу то, что мне принадлежит, дамочка, а не вам! Взяли чужое, так верните владельцу!
– А хрен вам! – показала кукиш на левой руке женщина. – Никакой вашей купюры в моей руке нет, есть только моя!
– Она не ваша, она моя! – топнул ногой
– Купюра ваша, как бы вы надели мое красное платье! Платье бы вам очень подошло. Уж больно вы похожи на склочную бабу! У меня соседка точно такая же как вы! – засунула правую руку в карман черной куртки женщина.
– Хамка!
– Не хамовитие вас!
– Руку из кармана вытаскивай!
– А не буду! – растопырила пальцы в правом кармане куртки и высунула руку наружу она. – Не отдам!
– Это мы еще посмотрим! – потянулся к карману женской куртки он. – Я сам возьму!
– Только попробуйте!
– Я попробую! – засунул руку в карман и вытащил сто рублей мужчина.
Женщина стучала по груди мужчину.
– Отдайте!
– Не отдам!
– Я сказала отдайте!
– А я сказал, что не отдам!
– Отдайте! – продолжала колотить по его груди она. – Руки в чужие карманы суете как бульдозер, ехавший по минному полю!
– А вы минное поле? – засмеялся незнакомец.
– Возвращайте назад, что вы вернули! – пыталась разжать его кулак женщина. – Ааааа! Вы чего меня так за руку схватили? Больно же! Вы мне запястье сломали. Я же им пошевелить не смогу.
– Это хорошо. Это прекрасно. – улыбался он. – Не будете хватать, то, что вам не принадлежит.
– Вы идиот! – кричала и придерживала левой рукой левую руку женщина. – Я не могу пошевелить запястьем! Мне нужно в больницу! Быстрее! Срочно!
– Там вам и место. – хохотал мужчина.
– Вы кретин! Нет, чтобы помочь даме, вы её оскорбляете! Наглец!
– Да вы сами меня оскорбляете!
– Не больше вас!
– Где у вас болит? Показывайте! – смилостивился он. – Что у вас с вашей правой рукой?
– Больноооо! – завыла она. – Очень больно. Я пошевелить не могу. Совсем. Ни капельки. Запястье сломано. Как же я буду без правой руки? Я же правша. Да и работаю я в пиццерии. Подаю пиццы туда – сюда. А как я буду подавать пиццу, когда у меня запястье ноет? Я же не могу подавать пиццу левой рукой! Я же не левша!
– Да успокойтесь вы! Не велика трагедия! Подумаешь запястье сломано! Давайте я вам на запястье подую! – с издевкой и со смешком подул ей на правое запястье он.
– Завяжите мне шнурок! У меня на левом кроссовке он развязался. – ныла незнакомцу незнакомка. – Мне самой не завязать шнурок.
Мужчина ни о чем не догадывался и нагнулся, чтобы завязать женщине на левом кроссовке шнурок. Для удобства он положил на купюру на асфальт и стал завязывать шнурок, а женщина оказалось прыткой дамой. Она наклонилась и как схватила купюру, что мужчина от растерянности захлопал глазами.
– Моя купюра. – с довольным видом положила в карман джинс купюру женщина.
– Отдай!
– Не отдам!
– Отдай! – встал с колен и отряхнулся он.
– Не отдам. – развернулась и побежала она.
В это время на асфальте сидел Даня. Он попытался встать, и женщина налетела на него. Они кубарем покатились на асфальт. Хамка заколотила Даню.
– Все из – за тебя! Из – за тебя! Я не смогла убежать! Какого черта ты встал с асфальта? Сидел бы на нем и дальше. А не вставал с него, как ослиная ферма!
– Я ослиная ферма?
– Ты тупой как стадо ослов!
– А в чем я тупой? – принял попытки отодвинуться от дамочки он.
– Зачем ты поднял с асфальта мою сторублевую купюру? Шел бы себе дальше, а не хватал чужое! Я из – за тебя упала! Повреждение головы получила.
– Точно также как с запястьем? – посмеялся внук Августины Михайловны.
– Еще второй хам!
– Да встаньте вы с меня? Чего вы на мне разлеглись как на кровати? – не мог оттолкнуть женщину он. – Вы же меня раздавите!
– Чем я тебя раздавлю? Когла я вешу всего пятьдесят килограмм! Обзывать женщину толстой некрасиво!
– Я не называл вас толстой!
– Ты намекнул!
– Да как?
– Сам же сказал, что я тебя раздавлю!
– Я вешу шестьдесят килограмм, а на моем теле сверху надавлено пятьдесят килограмм! Если бы на вас упали сорок килограмм и крутились по вашему телу, вам было бы легко? Но не только крутились, но и били непонятно за что. Как вы бы себя почувствовали?
– Как надо, так и почувствовала!
Даня, пыхтя, проговорил:
– Ели купюра ваша, то зачем вы убегаете? Со своей вещью не убегают! Мужчина схватил купюру, но он же не убегал. Он ждал, когда вы его перестанете колотить. Но от вас видимо успокоения не дождешься! Он вас схватил за руку, чтобы вы перестали его колотить, а вы разыграли больную умирающую женщину. Глядишь и в обморок упадете! Да слезьте с меня! Я не могу на себе держать пять мешков картошки! Я же не вешу триста килограмм! Мне тяжело!
– Хам! – от злости разжала кулак и схватила за курточку внука Августины Михайловны.
Парень не растерялся и подобрал купюру. Она одно слово успела произнести. За Даней приехала скорая. Его увезли в больницу. Как женщина и мужчина пылали от злости, что остались без сторублевой купюры мне неизвестно. У Дани в больнице выявили вывих правой ноги.
Августина Михайловна надета в коричневую до колена тунику. Она со мной успела пройти три этажа.
– Мои соседи ночью мне не дали спать. У них и сейчас этот бум – бум – бум! Я как будто не в собственной квартире нахожусь, а на дискотеке за сорок плюс! – схватила меня за правую руку она. – Аглая Викторовна, да стойте же вы! Я не могу за вами угнаться!