Безутешный счастливчик
Шрифт:
В 25-м «Континенте». Пьеса Ник. Вильямса «Алкоголики с высшим образованием». Посвящается Платону, Гиппию и Ерофееву.
Вот эти три последние месяцы 1981 года: ни-кем-не-взволнованность, ничем-не-охваченность, никуда не-унесенность, ни-во-что-не-погруженность, ни-на-чем-не-распятость, ни-от-чего-не-ошалелость.
А потом я стал замечать за собой странности: я свихнулся. Странности, например, такие: подняв ногу, я не способен стал поднять
20 января. – Симпоз. в ин-те славяноведения. Боря Успенский. Религиозно-мифический аспект рус. экспрессивной фразеологии.
«десемантизация» и «сакрализация»
«вербальный текст»
22/I. Еще раз выползаю в институт славяноведения. На втором лит. симпоз. Знакомства: Аверинцев, Вяч. Вс., Лотман, Успенский. Лён, Дафния, Сорокин, Седак., Гринбериха и пр. Головоломные прыжки Вяч. Вс. Иванова: финикийцы – будд. Упанишады – Чаадаев – Клодель – Гумилев – Э. Паунд – Плавт – Сэлинджер – 2-я кн. Самуила и Маяковский. И т. д.
Октябрьская рев., по Мих. Зенкевичу, сделала «прививку бессмертия в солнечном теле».
Возвращ. без сил, сплю замертво.
В связи со свиданием с сыном: отец скончался, когда мне было 17 лет 7 месяцев 22 дня. Сейчас (в августе) моему сыну 16 лет 7 месяцев.
Во время плавания [11] слушаю, как английский певец Джонс поет наши «Дунайские волны» и в особенности знаменитая Матье – «Однозвучно гремит колокольчик». Взволнован до последней степени. Сравнить недавнее наблюдение за футбольным чемпионатом.
11
Речь идет о путешествии с Николаем Болдыревым на катере «Авось» по северным рекам.
За эти дни (21–28 июля) так упрочивается отвращение к воде, тяжелая робость перед всяким водным пространством.
14 июля – День отъезда из Москвы.
15 июля – В дороге. Те же боли. По югу Архангельской области. В час дня – Котлас. С железнодорожного вокзала на речной. Пиво. Теплоходик «Заря». Великий Устюг. Корабля сегодня не увидим. По городу. Розыски гостиницы. Гуляния с пивом, я все хмурей. Пиво не ‹нрзб.› Ко всем оставшимся в М‹оскве› почти индифферентен и не совсем хороший осадок. Первая ночь в гостинице «Двина».
16 июля – Утро в гостинице «Двина». Пишу и отправляю письмо к Г. Нос.
17 июля – Еще утро в устюжанской гостинице. Пишу к Ю. Р.
О Двине: масляниста, толста и самодовольна, помесь жены Генриха VIII, Екатерины Арагонской с Екатериной Фурцевой.
С полудня 14 июля и все еще по сегодня (утро 20 июля) непролазная боль в ребрах, ею все заслонено, ни малейшего желания начать путешествие. А в ремонтных работах уже с 17 июля не принимаю участия.
В Котласе вдоль всей громадной товарной пристани надпись: «Не приставать!», «Не приставать!».
Вологодская область. Сухой закон – понедельник. (Чудовищная давка
Надо бы переименовать корабль «Авось» в «Постылый».
Уверен, что в Архангельске застану из писем только носовское письмо, яновское меньше вероятно, Рунов. – совсем нет.
Столовая Великого Устюга. Стишки на стенах:
«Хлеб к обедунорму бери.Хлеб – это ценность,Его береги».Или: «У нас порядок такой – поел – убери за собой».
Рядом:
«Пьяница – работник плохой,Поэтому пьянству – бой».Первое знакомство с Великим Устюгом вечером 15 июля. 2 главных улицы вдоль Сухоны. «В октябре 1918 года в ознаменование годовщины Октябрьской революции улица Успенская переименована в Советскую». «В окт… улица Преображенская переименована в Красную».
В Великом Устюге чайки крикливые, носятся над центральной площадью и какают на кумпол Ильича с воздуха, не снижая полета.
Итак, посланы письма из Великого Устюга: 16-го: Г. Нос., 17-го: Ю. Р., 18-го: Я‹не› Щ‹едриной›. Подождать даты их ответов до востребования в Архангельск.
Вечерами 19 и 20 июля неизменно на пристани, прогревая солнцем бок, и в упор разглядываю Сухону и все, что делается на ней.
Местный интеллигент-слесарь: Ну как дела, викинги? – Ну как, отплываем, авантюристы?
И долдонящее постоянно предотъездное:
Опираясь на румпель, напевая из Грига,Обещал он мне страны, где в цвету абрикосы.Мы надменно следили эволюции брига,Я раскрыла, как парус, бронзовые косы.И все такое.
В ожидании наихудшего: 17–18–19–20-го.
Смягчившиеся боли в ребре к вечеру 20 июля неожиданно возобновились с еще не бывшей силою в первую наводную ночь с 21 на 22-е.
Вот какие пристани от Великого Устюга до Котласа: Аристово – Бобровниково – Малодвиное – Вотложба – Новинки – Котлас.
На товарном причале в затоне на Вычегде пьяный малый, отрекомендовавшись внебрачным сыном Евы Браун, дарит нам книгу лоцманских карт Большой Северной Двины.
От Великого Устюга до Котласа ровно 70 километров.
От впадения Вычегды до Архангельска – 615 километров.
18 июля – Великий Устюг. Прежняя жара и боль в подреберье. Уже совершенно отстраняюсь от работ. В гостинице «Двина». Немножко пива.
19 июля – По-прежнему индифферентен и болен. Очередь в больницу, очередь за пивом. Жара. Неинтерес ни к городу, ни к путешествию, ни ко всему бывшему в Москве. Еще очередь в больницу к травматологу, еще очередь за пивом. Весь вечер на берегу Сухоны, пустоглазый, пустоглавый, неуверенный и в завтрашнем отплытии.