Безымянные пули

Дар Фредерик

Но Мирей не до развлечений. У нее серьезный вид, который ей очень не идет.

– О чем ты думаешь? – спрашиваю я.

Она указывает на флакон с лосьоном для волос:

– Об этом.

Я смотрю на флакон.

– Анджелино мазал этой штуковиной свои волосы? Она усмехается:

– Ты видел волосы Анджелино?

Ему скорее нужен какой-нибудь лак, чтобы постараться их распрямить. Нет, это льет себе на башку его жена, потому что у нее очень редкие волосы. Я это часто замечала. Она даже прикалывает пучок...

– Да? – шепчу я.

– Да, – подтверждает Мирей. – Помню, однажды, когда она прикалывала свой пучок, у него внутри что-то стукнуло... как будто он был набит камнями...

Я смотрю на нее.

– Мирей, – говорю, – ты имеешь не только восхитительную фигурку и очаровательную мордашку, но и мозги, которым позавидуют многие мужчины.

Я в последний раз провожу рукой по ее прекрасной голой ляжке.

– Думаю, твоя подвязка будет мне сниться лет сто или двести! Ну, пошли... Мы выходим на улицу.

– Если у тебя есть где-нибудь в провинции кузен, поезжай к нему на несколько деньков. Пока, девочка!

И я ухожу широкими шагами, не оглядываясь, говоря себе, что идея использовать фальшивый пучок мамаши Альды в качестве сейфа очень оригинальна.

Эпилог

Кажется, я вам уже как-то говорил: я поэт... Я никогда не подыскиваю слова, когда рассказываю девчонкам истории вроде тех, что Ромео плел Джульетте, пока их предки занимались своими делами.

Я чемпион в том, чтобы, держа киску за пальчик, нашептывать ей словечки, от которых бы свалилось кресло на колесиках.

На вопрос малышки Клод, что произошло, я отвечаю:

– Тебе приснился плохой сон, мой ангел.

Он забудется, когда пропоет петух...

И великолепно имитирую петушиный крик. Если бы его услышала курица, она бы приняла его за настоящий и просто бы обалдела.

Клод смеется, но тут же морщится, потому что пока еще смеяться ей нельзя.

Дверь приоткрывает медсестра.

– Месье Сан-Антонио, – шепчет она.

– Он самый! – кричу я.

– Вас к телефону!

– Иду!

Я отпускаю пальчик Клод.

– До скорого, лапочка...

Спускаюсь в кабинет. Разумеется, это шеф.

– Как вы узнали, что я здесь? – спрашиваю я его.

– Вы думаете, я бы занимал кресло, в котором сижу, если бы не мог находить своих сотрудников? Он кашляет.

– Что будем делать с Вдавленным Носом?

Я смеюсь.

– Я про него совсем забыл. Отпустите его, и пусть ему сделают небольшой подарок.

– Какой, например?

– Те сто штук, что мне дал Анджелино, все еще у вас?

– Вы мне сказали передать их в благотворительный фонд...

– Гм! О фонде подумаем в следующий раз. Отдайте их Вдавленному Носу Должны же мы его как-то вознаградить.

Он снова кашляет

– Кстати, – говорит он, – я только что из МИДа...

– Да?

– Да... В большой гостиной стоит бюст не Монтескье, а Талейрана.

– Идиот! – говорю я. – Если бы тот швейцар, которого я спрашивал, ответил правильно...

–...Вас бы уже не было в живых, – договаривает босс. – Не забывайте, что ложный след спас вам жизнь

– Это правда... Патрон, я вам не понадоблюсь в ближайшие дни?

– Нет, а что?

– Да я хотел уладить одно семейное дело...

– Ладно, – говорит босс. – Поцелуйте ее от меня покрепче.