Безымянный. Том 3: Рога под нимбом
Шрифт:
Присев возле девочки, я провел рукой перед ее глазами, даря возможность временно себя увидеть в духовном плане.
– Ой!
– воскликнула девочка и немедленно зажала себе рот обеими руками, когда увидела, как я приложил свой палец к губам.
– Не шуми, видишь меня сейчас только ты и отшельник. Как твое имя?
– Меня зовут Лан, великий.
– Очень приятно, Лан. Меня зовут Урташ. Хочешь стать моей помощницей?
Глаза девочки восхищенно загорелись. Она яростно закивала, потом, видимо что-то вспомнишь, замерла и отвела взгляд.
– А как же мои браться? Ведь у них кроме меня никого не осталось. Я не могу их бросить!
– Они могут остаться здесь, если хотят. Будут помогать отшельнику и следить за часовней. В еде
С этими словами я отступил от девочки, став невидимым для ее взгляда. Она замахала рукой, подзывая братьев. Встревоженные мужчины побросали инструменты и подбежали к сестре. Надо же, как сильно они ее любят.
Я ожидал от них сопротивления, споров, категорического отказа, но только не искренней радости. Они озарились счастливыми улыбками и помчались к моей незаконченной статуе, взявшись бить земные поклоны. Коснувшись их разума, я понял, что у этой семьи действительно ничего нет. Их отец прогорел на какой-то крупной сделке, после чего все имущество отобрали кредиторы. Отец, не выдержав, застрелился, а мать вскоре слегла. Умерла она, кстати, от того же туберкулеза, которым умудрилась заразить свою четырнадцатилетнюю дочь. Не имея денег на лечение, зарабатывая жалкие крохи, которых хватало только на еду и элементарные лекарства, братья взяли сестру и поперлись в горы к отшельнику, о котором ходили разные слухи. Он был последней надеждой, но такое полустихиалю не под силу. Моя помощь для них оказалась действительно неоценимой и в благодарность братья решили поставить мне часовню, не зная, как еще можно отблагодарить неизвестно откуда возникшего бога. Мое предложение стало для них настоящим спасением. Вскоре должна начаться зима, которая в этих краях была довольно суровой, а им было некуда податься. Вновь проявившись перед девочкой, я получил свое радостное "да", после чего оставил на ее запястье свою печать. Нет, это не рабская метка. Внешне очень похожая на ту, что украсила руку Сергея, эта печать в магическом плане выглядела совершенно иначе. Также я оставил свои печати на ее братьях. Им я сделал знаки значительно меньше и очень тусклыми. Глядя на глупо улыбающихся смертных, не знающих, куда деться от счастья, мне впервые пришло в голову, что, возможно, в этих всех добрых делах что-то есть. По крайней мере, мне впервые за все мое существование было приятно от того, что я сделал что-то... бескорыстное? Нет, не то. Даже не знаю, как сформулировать. Я просто смотрел на радостных людей, и мне самому было в какой-то мере радостно за них...
После того, как счастливые возгласы поутихли, я выяснил, что девочка умеет читать и писать. Это было хорошо.
– Приходит человек за амулетом на удачу, - вещал я, - пишешь просто слово "Удача" на дощечке или другом предмете. После этого касаешься предметом вот этого светящегося камня и называешь мое имя. Я его освятил, но только от твоих рук можно будет зарядить амулеты. Чуть позже научу, как помогать прихожанам. Через мой знак ты сможешь пользоваться кое-какими возможностями.
И я стал ее учить. Сам не заметил, как летело время. В Подмосковье достроили мой храм, там я тоже стал проводить немало своего времени. А с Катей старался не встречаться, надеясь, что она вскоре забудет произошедшее в больнице.
Иногда я задавал себе вопрос, зачем было основывать параллельное жречество? Ведь Лан, в итоге, стала моей жрицей. Возле пещеры отшельника возвели самый настоящий храм, в азиатском понимании, правда. Сейчас там шло расширение горной тропы до полноценной дороги, люди уже ехали со всего мира. Не только, чтобы исцелиться. Многие искали какой-то особенной мудрости. Этих я с особо садистским наслаждением перепихнул на кузнеца. Были и такие, кто просто хотел посоветоваться или поклониться, получив мое благословение. Я благословлял,
Вскоре Лан полностью вжилась в роль жрицы, оказавшись значительно сообразительнее одного нерадивого раба, так что мне пришлось покинуть горы и сосредоточить свое внимание на Сергее. Постепенно стали формироваться некие стандартные молитвы. При этом они удивительным образом резонировали с моей энергоструктурой. Ощущения были для меня новыми и необычными. Пришлось какое-то время привыкать, чтобы не дергаться каждый раз, когда кто-то вздумал мне помолиться. Не сразу, но мне удалось приспособиться. Теперь эта молитвенная какофония проходила мимо моего сознания, цепляя внимание лишь изредка, когда молящийся был особенно искренен или неистов. В таких случаях я краем сознания просматривал суть молитвы и принимал соответствующее решение. Чтобы не носиться каждый раз к очередному последователю, я учился управлять мировыми потоками.
За прошедшие четыре месяца мне удалось сносно научиться влиять на события без личного присутствия. К примеру, напали на моего последователя бандиты в переулке - я аккуратно внушаю ближнему полицейскому патрулю туда срочно заглянуть. Бандиты пойманы, клиент спасен, все довольны. Кроме бандитов. Как оказалось, косвенное влияние на события - сложное умение. Легко назваться богом. Быть им очень и очень трудно. Особенно, когда интересы одного верующего ущемляли интересы другого. Но у меня уже начало получаться. Я чувствовал, что как никогда близок к пониманию своей светлой сущности, когда нагрянула эта тварь Хаоса, засевшая в связанном с ребенком портале.
Нет, ну в самом деле! Да, мне было скучно в последнее время, но это ведь форменное свинство, подкинутое Мирозданием! Почему именно сейчас? Почему именно здесь? Почему именно я стал первым, кто это увидел? И как, разорви меня Хаос, безмозглые твари научились создавать такие тонкие микропорталы прямо внутри человеческих душ? А сколько их еще? А если и в других мирах то же самое? Сколько миров они успели уничтожить, прорвавшись в упорядоченное? Да это же конец времен! Пусть в магических мирах все будет не так катастрофично. Возможно, особо сильные маги смогут им противостоять, заручившись поддержкой местных Повелителей. Хотя, надолго их все равно не хватит. Но миры, лишенные магии, такие как Земля, получат непоправимый ущерб только лишь от самого факта прорыва твари.
Разумеется, первая мысль, которая посетила меня относительно произошедшего, это то, что во всем виноват я. Тогда есть шанс, что твари рвутся только в этот мир, чтобы достать мою тушку и со всем наслаждением ее сожрать. Я снова взглянул на ярящуюся безумную тварь, которая не сводила с меня голодных глаз и непрестанно долбила стенку сферы, жаждая добраться до моего тела. Вполне возможно. Но для меня это все равно ничего хорошего не значит. Тьма, где же Непознаваемые, когда так нужны?
Легкая рябь двух противоположных стихий ознаменовала согласие Повелителей встретиться. Ступать в материальный мир им нельзя. От их энергетики физические миры плавятся ничуть не хуже, чем от моей. Спешно убедившись, что в храме никого не осталось, включая выгнанного Сергея, я взялся изолировать здание. Слой за слоем сложнейшие и мощнейшие энергетические барьеры отсекали храм от упорядоченного. Те, кто находился возле здания, могли лицезреть чудную картину того, как оно окутывается в причудливо переплетенный кокон из Света и Тьмы.
Несколько раз перепроверив плотность щитов, я выслал Князьям ответ. Через мгновение светлый и темный порталы Бездны разорвали пространство. На мраморный пол ступили два Повелителя. Из взгляды синхронно прикипели к сфере Бездны, где продолжала яриться тварь. Из горла Даота послышалось глухое рычание.
– Как это произошло?
– задал вопрос Ахван, глядя на меня своими светлыми глазами.
– Еще не было случая, чтобы твари прорвались в миры, минуя нас.
– Это катастрофа, - прошипел Даот.
– Миры - невосстановимый ресурс Мироздания. Если твари их уничтожат, то и от нас ничего не останется.