Беззащитные гиганты
Шрифт:
То, что я слышал, не укладывалось в голове. Амнистия КИТЕС распространялась на уже имевшиеся к тому времени склады. Бурундийские же торговцы обнаглели до того, что просили Паркера распространить амнистию на любое количество браконьерски добытой кости, которую они смогут прибрать к рукам.
— И ты пошел на это? — спросил я.
Паркер уныло покачал головой.
— Я в любом случае сомневался, чтобы эти парни перевели деньги на мой счет. Да и протащить три четверти миллиона наличными через аэропорт будет трудненько. Так что я отказался. Когда же я отказался дать отсрочку, торговцы всем скопом затащили меня в темную комнату и один из них приставил мне нож к горлу. У них был мой домашний адрес,
Я едва скрывал почти физическое чувство оскорбления. Откровения Паркера трудно было даже комментировать. Будучи назначенным консультантом КИТЕС, он был на грани того, чтобы взять деньги у нелегальных торговцев костью. И такого человека секретариат назначил для официального исследования торговли! Стал бы ВВФ и дальше доверять нормативным актам КИТЕС, если бы то, что я услышал, до них дошло?
Перед тем как вернуться в зал заседаний, я, извинившись, покинул ресторан и, зайдя в мужской туалет, записал все, что услышал от Паркера. Я обязан был довести это до сведения всех. Авось это побудит их к действию. Если все, что сказал Паркер, правда, это выставляло совсем в ином свете разгоряченные дискуссии вокруг бурундийского склада кости. Какие еще дела могли творить там, за кулисами?
Встреча подходила к концу. Делегат из Гонконга обратился с вопросом к представителям Соединенных Штатов и Европейского сообщества: разрешат ли они импорт кости, если на выданном КИТЕС разрешении не указана страна происхождения? Было ясно, зачем им это нужно. Разрешения, в которых не указана страна происхождения, обычно выдавались добытой браконьерами кости, прошедшей «амнистию». Конечно же Гонконг был заинтересован в покупке бурундийской кости, но сначала им нужна была гарантия, что они смогут продать ее в Соединенные Штаты и в Европу.
До сих пор я хранил молчание. Но после всего того, что я узнал от Паркера, дальше молчать смысла не имело. Попытка Гонконга подорвать усилия США, направленные против браконьерства, была слишком наглой, чтобы позволить ей сойти с рук. Настало время раскрыть свои карты. Я поднял руку.
Перес Олиндо, сидя в своем председательском кресле, заметил это.
— Просите слова, мистер Торнтон?
Я встал.
— Господин председатель. Я только что выслушал просьбу делегата из Гонконга. Весь мир должен бы быть оскорблен низменным поведением гонконгских торговцев костью, и мы должны предать огласке их предосудительную роль в исчезновении африканских слонов. Их просьба к другим странам признать законной кость сомнительного происхождения есть не что иное, как призыв к поддержке браконьерства, взяточничества и коррупции, и должна быть решительно отвергнута.
Я сделал паузу, чтобы мои следующие слова возымели максимальный эффект.
— Представляемая мной организация — новичок в спорах о слонах. Но я считаю нашей обязанностью спасти слонов. Это значит, что мы должны поставить заслон торговле слоновой костью и сотрудничать со всеми, кто посвятил себя той же цели.
Я сел.
На меня смотрели десятки потрясенных лиц. Паркер, сидевший слева от меня, взирал на меня, словно пораженный громом. «Предатель!» — горело в его глазах. Уютного ощущения благодушия, царившего в зале до настоящего момента, не осталось и следа: прежде на встречах КИТЕС никому не случалось давать бой воротилам из Гонконга.
С другого конца зала Джорген подал мне знак одобрения, подняв большой палец вверх.
—
— И все-таки это была жуткая встреча, Джорген. Неужели ты после этого до сих пор считаешь, что торговлю костью можно взять под контроль?
— Встреча действительно оставила тягостное впечатление, — хмуро признал Джорген. — Я думал, что за три дня мы добьемся значительного прогресса, а не сделали ничего.
— Единственный путь пресечь браконьерство — тотальный запрет, — сказал я. — Я ныне более, чем когда-либо прежде, убежден в этом.
От вечерней кенийской жары хотелось пить. Джорген осушил стакан и бросил мне неестественную улыбку.
— Н-да, ты прав, — сдался он. — Надо поставить заслон торговле.
Видно, Джоргену трудно далось это признание после того, как он вколотил столько сил, чтобы система контроля заработала. За это он заслуживал уважения. Но, поскольку теперь Джорген был по одну со мной сторону баррикады, я хотел закрепить его там, пока он не передумал.
— Джорген, если ты искренне считаешь, что запрет необходим, почему бы тебе не написать предложение по Приложению I по африканским слонам для представления в КИТЕС?
Чтобы счесть тот или иной вид подлежащим занесению в Приложение I, что означает запрет на торговлю, КИТЕС запрашивает ту или другую страну о представлении подробного, с научной и технической точек зрения, предложения, содержащего аргументы в пользу изменения статуса данного вида. Благодаря своему положению в ВВФ Джорген имел доступ к самой свежей научной информации, которая бы резко усилила эффект от предложения. Более того — в написанном им предложении он мог бы заявить о своем личном обязательстве добиваться запрета. Такое обязательство в устах одного из виднейших представителей ВВФ могло бы вызвать коренной поворот в его политике.
К моему облегчению, Джорген не сомневался.
— О’кей, я сделаю это. Я на месяц оторвусь от работы, но сделаю. Я вернусь сюда как раз к сроку. Но только… — смутился он, колеблясь, — сам видишь, я не могу сделать это в рамках ВВФ. Не может ли ЕИА помочь мне средствами на оплату авиабилетов?
Я рассмеялся от всей души.
— Мы, как всегда, голы как соколы, но не беспокойся. Деньги я как-нибудь наскребу. У нас еще одиннадцать месяцев до следующей конференции КИТЕС, а все предложения должны быть поданы за пять месяцев до нее. То есть нужно успеть к маю. А прежде чем найдем страну, которая согласится выступить с этим, надо иметь с чем. Успеешь написать предложение по Приложению I к марту?
— Постараюсь к концу марта, — обещал Джорген.
Впервые за эту неделю я был настроен оптимистично.
Глава девятая
— Я думал насчет Бурунди и Заира, — сказал я, — и не уверен, что если мы сейчас туда отправимся, то проведем время с наибольшей пользой.