Безжалостная Империя
Шрифт:
– Покажи мне.
Я указываю на его футболку.
– Ты первая.
– Одновременно?
Он кивает, и мы поднимаем одежду, одновременно обнажая кожу. Коул сделал татуировку, которую я выбрала для него, и она даже красивее, чем я себе представляла. Кожа вокруг него красная из-за того, насколько она свежая, но дизайн чёткий. Это открытая книга, из которой выходят струйки дыма, а сверху аккуратным шрифтом написано слово “ХАОС”.
– Это так красиво, – выдыхаю я, приближаясь к нему, чтобы лучше рассмотреть.
Коул
– Стой там, я всё ещё не насытился.
Я остаюсь на месте, сглатывая от того, как напряжённо он изучает мою татуировку. Это бабочка. И не просто какая-нибудь бабочка. Коул набросал что-то похожее на булавку-бабочку, которую я носила в тот день десять лет назад в парке.
Татуировка получилась идеальной со всеми мелкими деталями в крыле. Она точно совпадает с булавкой и похожа на ожерелье у меня на шее.
– Ну что? – Я спрашиваю. – Тебе это нравится?
– Мне это нравится.
Он целует меня в нос.
Мои пальцы на ногах поджимаются, как каждый раз, когда он это делает. Это мягкость там, где Коул обычно твёрд. Это то, что он делает только со мной.
После того, как мы покидаем тату-салон, мы бродим по улицам, держась за руки, пока Коул рассказывает мне больше истории.
Запах выпечки манит меня, как мультяшного персонажа, когда мы проходим мимо маленькой кондитерской.
– Давай попробуем круассаны. – Говорю я ему.
Коул покупает нам круассаны с шоколадом, и мы садимся за маленький столик перед магазином. За соседними столиками есть несколько старых посетителей, и они кажутся расслабленными, наслаждаясь яркой погодой.
Я откусываю кусочек горячего круассана и стону от удовольствия.
– Теперь я хочу батончик «Сникерс». Давай потом поищем что-нибудь...
Я поднимаю голову и перестаю жевать, когда обнаруживаю, что потемневшие глаза Коула устремлены на меня.
Он сидит напротив меня, нас разделяет маленький столик. Он достаточно близко, чтобы я почувствовала его аромат корицы и вдохнула его в свои лёгкие.
То, как он смотрит на меня, так зловеще, как будто он схватит меня и трахнет на столе прямо здесь, прямо сейчас.
Я прочищаю горло, но мой голос все равно звучит с придыханием.
– Почему ты так на меня смотришь?
– Почему ты только что застонала?
– Я... я этого не делал.
– Да, ты сделала это. Не лги мне.
– Это было из-за круассана.
– И вот я подумал, что ты соблазняешь меня.
–Я-я нет.
– Ну, это сработало.
– К-Коул...
Мои слова застревают у меня в горле, когда он сжимает мой подбородок двумя пальцами и притягивает меня ближе, прежде чем его губы завладеют моими. Это поцелуй с открытым ртом, сплошные языки и зубы и... свобода.
Никто из нас не беспокоится о том, что мы находимся на публике или что нам не следует этого делать или что кто-то увидит.
К чёрту их.
К чёрту всех.
Потому что
Потеря, которую мы почувствовали, намного глубже, чем социальные стандарты и запретные отношения.
Это мы.
Как бы это ни было извращённо.
В тот день мы не перестаём целоваться. Мы целуемся на улицах. В продуктовом магазине. Везде. Мы даём людям в городе зрелище, на которое они никогда не подписывались.
Я фотографируюсь с едва готовым Коулом, который почти не смотрит в камеру и отказывается позировать, если это не связано с поцелуем или моими прикосновениями к нему.
Я вспоминаю каждое мгновение и каждую секунду. Я документирую время, когда я могу поцеловать его в любом месте, где захочу.
Потому что реальная жизнь снова нанесёт удар.
Реальная жизнь разорвёт нас на части.
И единственное место, где я могу его заполучить, - это за закрытыми дверями.
Глава 39
Кукольный Мастер
Давным-давно жила-была кукла.
Ты думалf, что сможешь избавиться от меня, потому что я больше не посылаю тебе сообщения.
Я рядом, даже когда я далеко.
Я последую за тобой, как звезда.
И эта звезда в конце концов станет твоей судьбой и твоей единственной отсрочкой.
Онf будет следовать за тобой, когда ты вырастешь. Когда ты падаешь. Как только ты встанешь, ты снова упадёшь.
Ты не можешь убежать. Ты не можешь спрятаться.
Куколка, что ты наделала?
Веселье только началось.
И скоро ты будешь уничтожена.
Глава 40
Сильвер
В конце концов, жизнь продолжается.
Мама была в порядке, и, по её словам, ей нужно было только проветрить голову в месте, где папы не существует. Обычно она при каждом удобном случае выставляет его злодеем, но не в этот раз. Может быть, она наконец-то двигается дальше? По крайней мере, я на это надеюсь. Мне так жаль Люсьена.
После тех выходных, которые мы провели в Ницце, мы с Коулом эволюционировали. Я не могу найти слов, чтобы описать это должным образом, но мы просто подняли это на новый уровень.
Может быть, потому что мы разделили потерю, или потому, что мы стали более осторожными.
Или я это сделала.
Тревога и стресс, которые я испытывала, когда думала, что беременна, были пыткой. Это год папиных выборов – мечта, ради которой он работал всю свою жизнь. Та, из-за которой он развёлся с мамой, потому что хотел сосредоточиться на своей политической карьере.