Безжалостное предложение
Шрифт:
Как она вообще может говорить о правильном поведении после того, что они делали прошлой ночью?
— Да? — Данте сел в изножье кровати. — Пожалуйста, просветите меня. Сидеть на кровати – насколько это неуместно? По шкале от одного до десяти, где десять – крайне неуместно?
— Хм. Пять… может быть? — прошептала она.
— А если я придвинусь ближе? — Он двинулся, пока его зад не опустился рядом с её ногами.
—
— Как насчёт этого? — прохрипел он, его дыхание стало немного тяжёлым.
Он взял её маленькую ножку в ладонь и большим пальцем начал ласкать.
Клео старалась собрать мысли, чтобы ответить.
— Шесть с половиной?
— Точно? — задумался он. — Впечатляет.
Он подвинулся ещё ближе, и, прежде чем Клео поняла, откинул подушку и оставил её без защитного барьера. Она протестующе вскрикнула, но он не обратил на неё внимания. Сердце Клео ударилось о грудную клетку, когда Данте опустился своей широкой грудью на место, которое только что занимала подушка. И он был не таким мягким и удобным. Он был твёрд, горяч и пахнул так хорошо. Внезапно всё, о чём могла думать Клео, ограничилось прошлой ночью и тем, как фантастически было чувствовать его сверху, внутри неё, вокруг неё… и она снова хотела испытать эти эмоции.
Данте опустил голову и ткнулся в чувствительное местечко на её шее, чуть ниже уха, его губы скользнули там, где бился пульс. Слегка пососал, затем укусил, и, когда Клео застонала, он лизнул.
— Я не люблю делать ничего наполовину, — пробормотал он на ухо. От его горячего дыхания по телу Клео побежали мурашки и болезненно сжались соски. — Я хочу получить идеальную оценку.
С этими словами Данте поднял голову и впился в её губы глубоким, голодным поцелуем. Клео радостно открыла рот, упиваясь им, отчаянно желая. Каждую горячую, жёсткую, сексуальную, высокомерную, невероятную часть его. Она всхлипнула, отчаянно борясь с разумной частью себя, которая пыталась вмешаться, и оторвалась от его губ, немного шокированная тем, что смогла возбудиться от одного поцелуя.
— Я думала, мы не собираемся делать это, — прошептала Клео, и на мгновение, пока Данте продолжал тереться и посасывать её шею, подумала, что он её не слышал.
— Но это будет пустой тратой идеально хорошего секса, dulzura (прим. испанский «сладкая»). — Он провёл своей большой рукой по её обнажённой спине, и Клео обнаружила, что мурчит, как котёнок, в ответ на ласку.
— Это было довольно хорошо, не так ли? — промурлыкала она, слегка потянув носом.
Клео нравилось ощущать его дорогую шёлковую рубашку напротив своей груди, и она потеряла всякое самообладание, откровенно потираясь грудью
— Ты можешь кончить только от этого? — хрипло спросил он. — Только из-за того, что кто-то играет с твоей грудью?
— Такого ещё не было, — с трудом выдохнула она, и он одарил её похотливой улыбкой.
— Хм. Ещё один вызов, — сказал он, прежде чем наклониться к её груди. — Ну, dulzura, позволь мне…
__________________________
Прошло больше часа, Клео лежала на спине, её грудь, да и всё тело, ещё дрожало, рукой она закрыла глаза, чтобы скрыть смущение от того, насколько раскованно она вела себя с мужчиной, который сейчас тихо храпел рядом. Теперь она могла вычеркнуть из списка «оргазм от игры с грудью». Данте определённо принял вызов. Ни разу не сжульничал, не переместил ладони куда-то ещё, и, когда Клео попыталась сама ускорить оргазм, решительно прижал её руку к своей груди.
После всей этой восхитительной прелюдии она была более чем готова перейти к главному событию, но нет, Данте сделал своим долгом найти как можно больше её эрогенных зон, прежде чем заявить права на тело. Как и в прошлый раз, как только он кончил, то скатился с неё и уснул. На сей раз в её постели, что немного раздражало и означало, что ей придётся перейти в свободную комнату. Клео встала и потянулась за большим пушистым халатом, который предоставлял отель, и пошла к двери. Она не знала, что делать в таких случаях, но понимала — Данте Дамасо не из тех, кто спит всю ночь с женщиной.
Клео обиженно взглянула на бесцеремонного засранца, растянувшегося поперёк её кровати, и слегка вздохнула, заметив, что задница у этого засранца и правда отличная. Обнаженный Данте лежал на животе, согнув одну ногу в колене и зарывшись лицом в подушку. Потом он повернул голову, чтобы легче было дышать, и Клео потрясло, насколько уязвимым и молодым он выглядел во сне.
Она неохотно призналась себе, что он в некотором роде гений. Взять разваливавшийся гостиничный бизнес своей семьи и превратить его в многомиллиардную корпорацию меньше, чем за десять лет, — это было неслыханным подвигом. Данте было всего тридцать три года, и чтобы достичь всего этого в столь раннем возрасте, ему пришлось стать безжалостным и беспощадным.
Играй усердно, работай ещё усердней — таков было его девиз, или, по крайней мере, так его цитировали и так писали газеты.
Даже если бы Клео хотела от этого сильного и красивого мужчины большего, то знала — шансов стать для него кем-то более значительным, чем просто любовница, у неё нет. Но это и хорошо. Она не хотела большего, потому что для неё Данте – не более, чем просто фантастический любовник. Пока они оба это понимают, всё будет хорошо.