Безжалостный убийца
Шрифт:
Что касается его самого, то в доспехах и при полном вооружении премьер был уверен в том, что сумеет справиться с любой неординарной ситуацией, по крайней мере до прибытия Локи. Осторожно двигаясь в направлении палубы, где размещались медроботы, он выяснил, что все пять аппаратов были заняты, как и говорил ему командор. Но ни одно из устройств, как он понял, не работало в режиме замораживания.
Рядом никого не было. Здоровые члены команды Принсепа по всей вероятности уже присоединились к своему командиру на станции. Но где же был и Кенсинг, и Брабант?
И
Когда Дирак задавал прямой вопрос главному устройству корабля, то невозмутимый бесстрастный голос сообщил: люди, местоположение которых он пытался определить, находятся в конференц-зале.
– Какого черта! — воскликнул он, но обсуждать этот вопрос с Источником информации не имело смысла. Он пошел выяснить это сам.
На пороге конференц-зала премьер обнаружил, что работает система видеопоказа, большая часть интерьера была освещена мерцающим светом воспроизводимого зрелища.
Закрыв за собой входную дверь, Дирак нахмурился соображая, что предпринять. Ник, или кто-то еще вызнал и теперь воспроизводил некий план, который премьер еще намеревался держать в секрете. Дисплей работал в режиме не требующем для просмотра специальных шлемов. На голографической панели была представлена модель разрабатываемой колонии. Колонии, представляющей сердцевину нового плана, над которым премьер работал в секрете от всех. Дисплей показывал какой вид будет иметь колония, которую он намеревался основать.
Звездную систему и мир, в котором этот план должен был воплотиться, еще предстояло определить” этого еще не знал и сам Дирак. Выбор места будет зависеть в большей степени от того, куда захочет отнести их его главный партнер.
В центре модели, что было видно из голограммы, поднималась царственная резиденция...
Собравшиеся активно обсуждали увиденное. Он не мог видеть говорящих — их закрывал мерцающий свет, но слышать их он мог отлично...
– И чей это будет дом?
– Неужели ты не догадываешься?
Голоса принадлежали Нику и Майку. Они были разными. Оба голоса были Дираку в одинаковой степени знакомы, хотя один из них он не слышал столетия.
Майк говорил:
– Огромный особняк должен принадлежать человеку, который уже сейчас в своем извращенном уме представляет себя все менее и менее человеком и все более и более богом. Человеку, который будет всем этим править.
Ник:
– Но такой шанс ему не представится?
– Сидеть в этом доме и управлять колонией?
– Да, да! Это план колонии. Система внешней обороны продумана. В середине дворец для бога и множество других домов вокруг для ближайших помощников.
– Но интересно, а что это там? Какой-то храм? Церковь? Монумент?
Дирак решил, что настало время вмешаться:
– Это тоже дом,— громко объявил он,— но для машины. Я думаю, что о ней надо получше позаботиться.
– Ты слышишь? Он называет это машиной,— прокомментировал Майк, но самого его пока еще не видел. Машиной он называет берсеркеры.
Дирак не терпел возражений: уж
– Машина, с которой мы сосуществуем вот уже три сотни лет. Как бы мы ее не называли, это, в принципе, просто машина. И как с машиной, с ней можно справиться, использовать, но для этого необходимо приложить соответствующие усилия, смекалку и правильно с ней обращаться.
Прежде, чем он закончил говорить, по изображению пробежала рябь, и картинка изменилась.
Сверкающие образы преобразовались, потускнели, краски их угасли, казались выцветшими в сочном солнечном свете, просачивающимся через стекло.
Дирак обнаружил, что стоит в Аббатстве у подножия лестницы, ведущей в святилище. Лицо его было обращено к востоку в направлении высокого алтаря и немного выше.
То, что он видел, было всего лишь голографическим изображением, чтобы смягчать остроту реальности, а не для того, чтобы играть в эти игры, оно не должно было быть видимым столь явственно. И тот факт, что он видел аббатство с такой чистотой, означал, что кто-то, должно быть, Ник, манипулировал светом именно в тот момент, когда тот достигал глаз премьера.
Была ли это попытка заставить его снять шлем, чтобы потом физически напасть на него? — вот что беспокоило Дирака.
Изображение раздражало глаза, но тем не менее Дирак теперь мог видеть Брабанта, сквозь определенные слои, идущие навстречу ему в своих космических доспехах. Он поднял руку и жестом позвал премьера подойти поближе. Поборов мгновенный ужас, премьер понял, что временно не владеет ситуацией.
По радиосвязи он предпринял срочную попытку связаться с Локи, хотя сильно опасался, что сигнал не мог пробиться: он был уверен: временно Локи был выведен из строя и не мог выполнять приказы своего хозяина.
Теперь перед премьером вырисовывались неясные очертания еще одной огромной фигуры. Это было многократно увеличенное изображение его сына. Дирак еще не был уверен, являлось ли оно реальным, но на всякий случай приготовил оружие. Одежды Майка на фоне колеблющегося образа Аббатства постоянно причудливо изменялись: то он был одет в средневековое платье, то в вымышленные доспехи, то в современный скафандр. Казалось, что в его руках ничего не было, но Дирак слишком хорошо знал своего сына и ситуацию, чтобы поверить этому.
Огромный рот Майка задвигался и послышался голос:
– Ты меня узнаешь? — властно спросил он.
– Я...— по необъяснимой причине премьер почувствовал, что ему трудно говорить.
Выражение лица молодого человека было расплывчатым и ни о чем не говорило. Но смотрел он прямо на него.
– Я здесь, во плоти и крови, такой же, как и ты, отец. Ты меня узнаешь?
– Хорошо. Я узнаю тебя, Майк.
– Ты не знаешь меня.
– А как насчет меня? — Этот голос исходит из другого направления, и Дирак резко повернулся назад. У южного трансепта [3], возле уголка Поэтов стояла фигура в космическом комбинезоне, шлем которого был пуст. Голос Ника продолжал давить на него.