Безжалостный убийца
Шрифт:
На какое-то время пленники, вроде бы освободившись, уставились друг на друга с выражением неутолимого страдания. Обменялись несколькими словами, лишенными логики и смысла. Без сомнения их металлическая охрана все слышала. Но не последовало приказа молчать, не было и намека на наказание.
Наконец, обследование судна завершилось, и машины вернулись, остановились и замерли, словно слуги-роботы.
Нервы Скурлока не выдержали и он резко спросил:
– Что же будет?
И на мгновение Кэрол увидела в нем смелого человека. Решительного. Со сжатыми кулаками. Глядящего на
Машины даже не обратили на это никакого внимания. Один находился у пульта управления, пытаясь проникнуть в банк данных своими конечностями.
Шли минуты. Но ничего не происходило. Скурли и Кэрол сели в кресла.
Выглянув наружу, они лучше смогли разглядеть корабль Скурлок отметил для себя, что в свете далекой Галактики эта ужасная масса являла — даже внешним видом — все признаки страшного разрушения. Так взорвавшийся вулкан уничтожает все кругом.
И все же... это создание производило грандиозное впечатление. Отдельные выступы указывали на огромную боеспособность. Корпус яйцеобразной, почти круглой формы. Без приборов в космосе трудно определить размеры чего-либо. Но по движению пыли было ясно, что корабль в диаметре составлял, по крайней мере, несколько километров.
В первый час, находясь в ужасной тишине, нервы Кэрол стали окончательно сдавать от напряжения. Она погрузилась в тяжелое молчание, не отвечала даже мужу.
– Кэрол!
Молчание. Уставившись в пустой угол кабины, она медленно поднесла ко рту белый кулак и стала кусать его, пока не появилась кровь.
– Кэрол! — Скурли, пошатываясь, поднялся и схватил руку жены, оттаскивая ее от лица.
Она подняла глаза и дико посмотрела на Скурлока.
– Кэрол, образумься!
Внезапно она разрыдалась. Скурлок прижал ее к себе, неловко пытаясь успокоить.
Берсеркеры бесстрастно наблюдали за этим.
И еще несколько часов машины наблюдали за своими пленниками. Это было заметно по окулярам на металлических корпусах. И без сомнения все слышали. Но почему-то бездействовали. Заключенные могли без всяких препятствий ходить по отсеку управления, наведываться в спальную кабину, что по соседству. Они могли сидеть, стоять, лежать и, простите, пользоваться уборной.
Это продолжалось так долго, что Кэрол и Скурлок, заглушив тревогу, один за другим уснули.
Скурлок, выйдя из спальни, зашел в отсек управления и глянул на хронометр корабля. Цифры были мертвы, ни о чем не говорили. Он постарался вспомнить время и день, когда смотрел на прибор в последний раз, еще до вторжения берсеркеров, но тщетно: остался в полном неведении.
Кэрол спала. Муж оставил ее спящей... впрочем, лучше сказать, в бессознательном состоянии.
Скурлок захотел выпить воды. Он шел мимо одного из берсеркеров и нечаянно задел его. Что удивительного? В маленькой кабине повсюду торчали металлические ноги и прочее. Скурлок знал, что в любое мгновение его могут убить — даже не заметишь намерения: удар мгновенен, подобно полету пули.
Что ж, пусть и так!
Но ничего страшного не
Он медленно отправился за водой снова, чтоб отнести своей супруге в спальный отсек. Еще не думал о еде. Но у обоих появилась какая-то тень надежды.
Вернувшись в отсек управления, он снова взглянул на хронометр. И — о, нечаянный дар! Цифры вдруг начали обретать какой-то смысл. Ощутив легкий шок, землянин вспомнил кое-что и вычислил, что с момента захвата прошел день.
Хотел сказать Кэрол, но та была в какой-то агонии: не прекращала кусать руки. Пальцы густо перепачканы кровью. И Скурлок уже был не в состоянии остановить любимую.
А время шло и шло. Первоначальный страх стал ослабляться. Утих ужас перед неминуемой смертью. Казалось, что жизнь и дальше продолжалась.
Несколько изменилось и поведение пленников. Скурлок и Кэрол немало часов проводили вместе: в креслах, на кровати. Правда, Кэрол иногда разражалась странным смехом. И ее муж, глядя на это, тяжело думал: а не сошла ли она окончательно с ума?
Когда она засыпала, он тоже вроде бы впадал в сон. Но словно в шоке пробуждался от сна, похожего на смерть.
Однажды Кэрол вскочила на кровати и закричала изо всех сил: “Ну что они хотят от нас? Что они хотят?” И в истерике, с окровавленными руками бросилась на одну из машин;
– Что ты хочешь? Почему не убиваешь? Убей нас!
Машина только передвинула ноги, чтоб сохранить устойчивость.
И все.
Кэрол упала на пол к металлическим ногам, бессильно всхлипывая.
Но даже истерика не может продолжаться долго. Бывало, что Кэрол и Скурлок вели себя почти спокойно. Правда, беседы были возбужденными и прерывались долгими беспомощными паузами.
В одном из разговоров Скурлок заметил:
– У меня предположение, почему они не разговаривают. Возможно, это очень старые берсеркеры. И по каким-то причинам застряли в Мавронари на долгое время. Знаешь, это может случиться с любым кораблем. Вероятно, они долгое время выбирались из туманности. Или, направляясь в другую сторону, изо всех сил пробивали себе дорогу.
Помолчав, а возможно, размышляя, Кэрол ответила:
– Возможно...
По телу Скурлока пробежал холодок: в этот момент Кэрол была настолько бесстрастна, что, казалось, уже ничего не боялась.
Она замолчала.
Скурлок продолжал:
– В таком случае... если они провели там тысячи лет, откуда им знать земной язык? Звуки, которые они издают, в те времена могли быть языком Строителей.
– Что? — отрешенно отозвалась Кэрол, словно не зная, о чем речь.
Ей вроде было все равно, о чем ни заведи разговор.
– А вспомни историю Галактики, любимая. Давным-давно существовал род людей, которых мы, жители Солнечной системы, ныне называем Строителями, потому что не подыщем лучшего им названия. Те, кто построил первых берсеркеров, задумал их как оружие в безумных войнах между людьми. По времени... это неолит на Земле, или даже раньше. Но затем что-то произошло, и берсеркеры уничтожили Строителей вместе с их безымянными врагами. Я как-то узнал, что речь Строителей представляла из себя щелканье и писк.