Безжалостный убийца
Шрифт:
Приобретая тело, он конечно отказывался от высокой скорости сознания и точности, и ему ничего не оставалось, как сожалеть заранее о предстоящих потерях. Естественно он получал выгоду в другом, компенсацию от нового органического мозга. Но компенсации ощущались меньше, чем потери, и в настоящем положении он с трудом мог их определить или даже вообразить.
По сравнению со всеми этими проблемами, конечно, было важнее то, что вместе с телом он получит Дженни... получит ее в твердом состоянии, телесном. Это глубокая тайна, которую он никак еще не мог осознать, вызывала
Нику не хватало уверенности в себе. Он умолял свою леди.
– Ты — единственная, кто может научить меня жить в физическом теле. Ты должна понять, что для меня очень непривычно ощущение иметь настоящее тело. Мне понадобится время, чтобы с помощью нового органического мозга научиться пользоваться мускулами вместо мыслей. Я растеряюсь и стану ужасно медлительным и неуклюжим. Я упаду и наставлю себе синяков, и... не знаю, что еще.
Она рассмеялась. Ник в первый раз услышал, как она смеется. Но через мгновение она замолчала.
После подобного выражения сочувствия в свой адрес Ник продолжал.
– Я понимаю, конечно, что такой образ жизни является естественным для людей. Естественно и развитие в матке или в колыбели, но я не хочу этого. Но все же. Я могу закончить тем, что мне понадобится серьезная медицинская помощь и даже хирургическое вмешательство, чтобы спасти мою жизнь. Я могу провести свой первый месяц реальной жизни в медицинском отсеке. И действительно Фрея-2 предупреждала его о такой возможности.
Дженни утешила его, успокоив.
– Я научу тебя жить в твоем большом неловком теле. Я всему тебя научу. И я позабочусь о тебе, если понадобится. О, Ник... Кстати, ты нашел для себя лучшую новую модель?
Ник предоставил ей на рассмотрение последний вариант своего возможного тела.
Дженевьев, сдвинув брови, с интересом смотрела на шагающий и позирующий образ.— Это совсем не то, Ник...
– Разве тебе не нравится? — Внезапно он забеспокоился.
– Он очень приятный, и все же...
– Что все же?
– И все же его лицо мне что-то напоминает. Кого-то, кого я раньше знала. Но, думаю, моя память сейчас полностью преобразована в цифровую форму.
– Да.
– Если так, не значит ли это, что я или полностью все помню, или нет, то есть никаких сомнений в том... в том...?
Странно, что она узнавала лицо не рожденного человека. Но вероятность и квантовые эффекты могут оказывать странное воздействие на мозг.
Ник был слегка смущен, но постарался успокоить ее.
– В большинстве случаев процесс происходит таким образом. Для памяти имеет значение все, надеюсь. Я не хочу тебя тревожить, но возможно твой мозг был немного поврежден перед тем, как я начал производить запись. Это могло вызвать подобную неопределенность. Кроме того, сам записывающий процесс редко бывает безупречным. Неудивительно, что есть какие-то пробелы.
А леди Дженевьев продолжало беспокоить смутное чувство, что видела где-то прежде это новое лицо Ника.
Ник во время размышлений и объяснений с Дженни испытывал угрызения совести при мысли, что он собирался присвоить чье-то развивающееся человеческое тело — во всяком случае, он сомневался в своем моральном праве на подобный поступок. Его основная программа запрещала убивать или наносить вред людям — кроме возможных ситуаций, когда его действия вызывали подобный эффект.
Дженни, оказывается, была лишена подобных сомнений. Она объявила, что слишком несчастна, чтобы позволить себе их. Возможно, в своем прошлом она также была способна на суровые и безжалостные поступки при необходимости.
– Как ты думаешь, почему премьер выбрал меня в жены? Абсолютно точно, что не из-за моих семейных связей. Нет, уверяю вас, не из-за моей красоты — в этом отношении я не производила эффекта. Нет, ему нужен был умелый союзник.
Это открытие очень не совпадало с тем идеальным образом Дженевьев, который создал Ник. Он решительно отказался даже думать об этом.
Его изводили другие кажущиеся противоречия. На него производило впечатление и даже озадачивало, беспокоило и в то же время доставляло удовольствие прогрессирующее неподчинение тому, что казалось основами его программы.
Он размышлял над утверждением: когда сложность достигает определенного уровня, рождается истинная жизнь. А на высшем уровне — истинная свобода, истинная человечность?
Дженни все еще не решалась выбрать себе тело.
А пока, с горечью думал он, великий план достижения физического тела и плотской любви, как и все остальное в жизни Николаса Хоксмура, полностью оставался в его воображении в то время, как препятствия, мешавшие его претворению в жизнь, были реальны. Трудности, с которыми он столкнулся, не поддавались решению путем перестановки символов и перемещения содержимого информации. Он наблюдал, что когда мир оборудования и техники, и человеческой природы вступал в контакт с миром мысли и моделей, первое доминировало.
Но он все еще был полон горячей решимости достигнуть своей цели. И наиболее важным оставалось произвести как можно более точные, далеко идущие расчеты и модели. Он должен был предвидеть все.
Может, было глупо надеяться, что можно будет вырастить тела под носом живых людей, под контролем которых находилась биостанция, и у них будет достаточно времени для созревания их тел? Возможно эти надежды были необоснованны, но, по крайней мере, это можно было узнать из опыта. И в следующий раз, так или иначе, но у него получится.
Только представьте, что его план удастся, и, наконец, он как-нибудь сможет с помощью многочисленных компьютеров на биостанции, искусственных маток, имеющихся генетических образцов и Фреи-2 реконструировать леди Дженевьев, а также воплотить себя в физическом теле.
Оба они не смогут свободно появиться, воплощенные в физическом теле. Рано или поздно придет время, когда он будет вынужден объяснить, попытаться оправдаться перед премьером или хотя бы перед другими людьми в сделанном. Это время придет. И когда это случится...