Безжалостный
Шрифт:
— Нет ничего дурного в том, чтобы подвергать все сомнению, — мягко продолжил он. — Да и значение имеют действия, а не слова.
Выпущенная стрела попала точно в цель.
— Вот именно — действия! — Сжимая и разжимая кулаки, Гней вновь прошелся по каюте, а затем упал в соседнее кресло. — Последняя строчка сообщения: «Баронесса вызовет в дом Велот свою дочь и попытается остаться рядом с ней». Все сходится! Забери меня пустота! Лидия уже должна лететь в Велот, а моя будущая теща даже не думает улетать!
Марк в очередной раз мысленно похвалил себя за великолепный
— То, что она хочет на тебя влиять, вовсе не означает ее причастность к гибели твоего отца, — продолжал увещевать он, прекрасно понимая, что эти слова действуют на Гнея не хуже ударов кнута.
— Убийству! Мерзкому, подлому убийству! — вспыхнул Гней. — Называй вещи своими именами.
— Не означает ее причастности к убийству, — легко согласился Марк. — Даже если это правда, — неуверенно добавил он, всем своим видом показывая, что считает ровно наоборот. — Надеюсь, ты не станешь отыгрываться на дочери баронессы.
Гней раздраженно махнул рукой, едва не зацепив вазочку с фруктами.
— Лидия всего лишь ребенок, а я не воюю с детьми! Но если баронесса Оделия виновна — она умрет! — Словно не зная, куда девать свои длинные ноги, он то и дело сгибал их, разгибал, забрасывал ногу на ногу.
— Слышал, что многие женатые мужчины мечтают мучительно казнить тещу, — бросил Марк то ли в шутку, то ли всерьез и тут же добавил: — Но это весьма спорное решение.
— А никто и не говорит о казни. — Гней перестал вертеться в кресле. Лицо его посуровело. — Я знаю, что и ты и Аэлла считаете меня мальчишкой, заигравшимся в рыцаря. Считаете, считаете, не делай такие удивленные глаза. Во многом вы правы. Но на подлый удар в спину я отвечу таким же подлым ударом! В этом нет ущемления чести — обычный здравый смысл!
Подобная гибкость заслуживала еще несколько очков в неофициальном, но весьма почетном «Рейтинге одобрения Марка Ортиса де Фобос». Но помимо этого Марк с удивлением отметил, что если дело так и дальше пойдет, то мысль сделать Гнея знаменем перестанет быть такой завлекательной, как прежде. Знамя не должно думать — лишь хорошо выглядеть. Красиво трепетать на ветру и вести за собой. Куда? А вот это решение будет принимать знаменосец… крепкая рука знаменосца из дома Фобос.
Но теперь у его знамени проявляется не только характер, но и несвойственная Гнею практичность, гибкость взглядов. Не слишком приятно, но все еще терпимо. И это тоже можно использовать.
— Не делай поспешных выводов. — Провокация с письмом дала слишком обильные плоды. Марк рассчитывал вызвать легкий холодок между Оделией и Гнем, а тут можно говорить о настоящем похолодании. А это уже становится опасно. Сгоряча Гней может наделать дел или Оделия заинтересуется, что же происходит с юным графом. Если баронесса узнает о письме, то Марк станет первым, а может и единственным подозреваемым.
Но тут они на равных. За организацией нападения на «Октавиан Август» тоже может стоять Оделия. И показания наемников на дом Шверт тут не доказательство. Они могут ошибаться. Да и кто сказал, что Оделия не могла слить подобный план дому Шверт, а уже
— Я не делаю поспешных выводов! — Гней дернул щекой. — Но игнорировать подобное послание было бы глупостью.
— Готов согласиться, — кивнул Марк. Игнорировать? Он что зря столько трудился, составляя это письмо?
— Поэтому я здесь… — сложив руки на груди, Гней замолчал, разглядывая потолок непроницаемым взглядом.
Марк не стал задавать уточняющие вопросы или брать время на размышление.
— Ты хочешь заручиться моей поддержкой, чтобы использовать как противовес баронессе Оделии?
— Я всегда знал, что ты умный малый, — одобрительно хмыкнул Гней. — Хотя, противовес… — он поджал губу и гордо выставил вперед подбородок. — Как-то грубо это звучит. Мне нужен преданный соратник и друг. Если он будет еще и моим родственником, то вообще идеально.
Марк криво улыбнулся. У Гнея слишком идеалистичные представления насчет близких родственников. Ошибочные и весьма опасные представления.
— Сразу видно, что у тебя никогда не было братьев, оспаривающих твое право на главенство в доме Велот. Тогда бы ты не считал родство плюсом.
— У меня есть сестра, — сказал Гней. — Если ты думаешь, что она на такое неспособна, то ты плохо знаешь мою сестренку.
— Заручиться поддержкой… родственник… — Марк постарался разыграть тщательно скрываемое смущение. — Это то, о чем я думаю?
— Я не бросаюсь такими словами, — подтвердил Гней, с интересом наблюдая за ним.
— Аэлла мне нравится, — продолжил Марк. — Не люблю говорить слово «люблю», но возможно даже это. — Он вновь несколько неуверенно улыбнулся, а затем нацепил на лицо серьезную мину, которая тут же дала трещину: — К тому же моему дому выгодно породниться с домом Велот.
— Хорошо, когда твои желания совпадают с интересами дома, — согласился Гней и тоскливо вздохнул, вспомнив Лидию. Как невесту одиннадцатилетнюю девочку он не воспринимал и чувствовал себя не женихом, а начинающим педофилом. А теперь еще и это письмо… — Так в чем проблема?
— Я не знаю, как к моему предложению отнесется твоя сестра. — Истинная причина была другой. Пока что Марк просто не видел смысла форсировать события, предпочитая продвигаться медленными, но уверенными шагами.
— И это все? Ты такой тугодум, братишка! — рассмеялся Гней, отбросив в сторону все грустные мысли. — Напоминаю, что путь в Гемину проходит через Игнис. Прежде чем лететь к тебе я узнал мнение сестры. Тонко намекну — она давно ждет предложения от одного недалекого, во всех смыслах барона.
Марк прикрыл глаза. Все происходило слишком быстро! И ответ придется дать. Глупо осаждать крепость, которая уже выбросила белый флаг.
— В свете обстоятельств, я считал такое предложение поспешным. — Последняя попытка отложить решение. — Траур, грядущая война с домом Шверт…
— Жизнь должна продолжаться несмотря ни на что, — неожиданно серьезно сказал Гней. — Нельзя же все время предаваться скорби — нужно идти вперед! Так что сделай уже это проклятое предложение моей сестре и пусть она будет счастливой.