Библейская археология
Шрифт:
Находки в Иерусалиме часто были неожиданными – так, например, обнаружение Г. Баркаем в 1995 г. фрагментов стел с соответствующими надписями и особых сосудов поставило вопрос о возможности существования в Иерусалиме египетского поселения с собственным храмом времен Среднего Царства (см.: Barkay G. A Late Bronze Age Egyptian Temple in Jerusalem? // IEJ. 1996. V. 46, № 1–2. P. 23–43; о египетском присутствии на Святой Земле см. также: Weinstein J. The Egyptian Empire in Palestin"e A Reassessment // BASOR. 1981, № 241. P. 1–28).
Исследованиями Иерусалима занимался и такой корифей израильской археологической школы, как Б. Мазар (см.: Mazar B. The Excavation South and West of the Temple Mount in Jerusalem: the Herodian Period // BA. 1970. V. 33, № 2. P. 47–60; Mazar B. Herodian Jerusalem in the Light of the Excavations South and South-West of the Temple Mount // IEJ. 1978. V. 28, № 4. P. 230–237).
В 1960–1970-e гг. Б. Мазар в сотрудничестве с М. Бен-Дова вел
В течение всего XX в. израильской школой библейской археологии разрабатывались и отдельные проблемы этой науки: история доизраильских поселений на Святой Земле (см.: Bar-Yosef О. The Walls of Jerich"o An Alternative Interpretation // CAn. 1986. V. 27, № 2. P. 157–162), генезис древнеизраильского этноса (см.: Na’aman N. Habiru and Hebrews: The Transfer of a Social Term to the Literary Sphere // JNES. 1986. V. 45, № 4. P. 271–288), межэтнические взаимоотношения периода Судей (см.: Raban A. The Philistines in the Western Jezreel Valley // BASOR. 1991, № 284. P. 17–27; Kelm G., Mazar A. Timnah: A Biblical City in the Sorek Valley. Winona Lake, 1995), хозяйственная жизнь в период Царей (см.: Borowski О. Agriculture in Iron Age Israel. Winona Lake, 1987; Golani A., Sass B. Three Seventh-Century B.C.E. Hoards of Silver Jewelery from Tel Miqne-Ekron // BASOR. 1998, № 311. P. 57–81), устроение городов того же времени (см.: Kempinski A. Gezer: Re-excavating Ancient Sites in Israel: Review Article // IEJ. 1993. V. 43, № 2–3. P. 174–180), особенности духовной жизни в Разделенных царствах – Израиле (см.: Biran A., Naveh J. An Aramaic Stele Fragment from Tel Dan // IEJ. 1993. V. 43, № 2–3. P. 81–98) и Иудее (см.: Stern E. A Phoenician-Cypriote Votive Scapula from Tel Dor: A Maritime Scene // IEJ. 1994. V. 44, № 1–2. P. 1–12), история падения этих царств (см.: Bordreuil P., Israel F., Pardee D. King’s Command and Widow’s Ple"a Two New Hebrew Ostraca of the Biblical Period // NEA. 1998. V. 61, № 1. P. 2–13) и особенности послепленного периода (см.: Ronen Y. The Weight Standards of the Judean Coinage in the Late Persian and Early Ptolemaic Period // NEA. 1998. V. 61, № 2. P. 122–126). Подобная разноплановость вообще свойственна израильским археологам: достаточно просмотреть список публикаций одного из известных современных ученых – проф. Э. Штерна, работающего в Археологическом институте Еврейского университета в Иерусалиме. Труды израильских археологов публикуются в ежегодниках «Israel Exploration Journal» и «Atiqot», выходящих, соответственно, с 1950 г. и 1962 г., а также в журнале «Israel Oriental Studies». В Израиле проходят международные конгрессы по библейской археологии, а в четырех из восьми университетов есть факультеты археологии. В силу особенностей региона работа израильских археологов идет под постоянным нажимом как арабских жителей Святой Земли, так и иудеев-ортодоксов, протестующих не столько против «осквернения могил», сколько против научных взглядов израильских ученых, – взглядов, проникнутых идеями «новой археологии» – науки светской, для которой Библия есть лишь один из документов, требующий к тому же серьезной проверки.
Подведение итогов в конце XX века
В предыдущих главах неоднократно упоминались дискуссии 1960–1980-х гг. о будущем библейской археологии как самостоятельной дисциплины. Столь частое упоминание объясняется тем значением, которое имели эти споры для судеб нашей науки.
Основные дебаты разворачивались в США (см.: Hal ре r п В. Research Design in Archaeology: The Interdisciplinary Perspective // NEA. 1998. V. 61, № 1. P. 53–65; King P. American Archaeology in the Mideast. AHistoryof the American Schools of Oriental Research. Philadelphia, 1983; Lance H. American Biblical Archaeology in Perspective // BA. 1982. V. 45, № 2. P. 97–101; Lance H. The Old Testament and the Archaeologist. Philadelphia, 1981; Miller J. Approaches to the Bible through History and Archaeology: Biblical History as a Discipline //BA. 1982. V. 45, № 4. P. 211–223; Miller J. The Old Testament and the Historian. Philadelphia, 1976; Moorey P. Excavation in Palestine. Guildford, 1981).
Кризис американского протестантизма особенно сильно ударил по американской библейской археологии в силу следующих причин: главной целью европейской и, соответственно, отечественной дореволюционной библейской археологии было доказательство, на основании археологических данных, возможности библейских событий, примитивный же рационализм американских протестантов требовал точного подтверждения всех библейских данных. Примеров подобного наивного подхода множество: найденный в Вирсавии/Беэр-Шиве (Беэр-Шеве) колодец моментально объявлялся колодцем патриархов, первые же раскопки сожженных слоев Иерихона соотносились с именем Иисуса Навина, найденное в погребальной камере фараона Шешонка I золото считалось взятым во время иерусалимского похода, и даже о найденной в развалинах раннесредневекового кафедрального собора в Антиохии серебряной чаше писалось, что именно она служила на Тайной вечере, совершенной Спасителем. А так как разочарование всегда является следствием очарования, т. е. нетрезвенного подхода к явлению, то не удивительны слова, сказанные Д. Фридманом о результатах деятельности своего учителя: «Большой план Олбрайта подтвердить археологией Библию провалился, и сейчас мы дальше от решения проблемы, чем когда-либо ранее». Молодые ученые 60-х гг. XX в. (когда вся Америка говорила о «смерти» библейского богословия) В. Олбрайта и его учеников называли неисправимыми позитивистами, и тогда же начались серьезнейшие споры о том, нужна ли библейская археология вообще.
Споры эти были усложнены еще тем обстоятельством, что хронологически они наложились на возникновение «новой археологии», резко отличающейся от той археологии, которую мы знали ранее. «Новая археология» характеризуется следующими особенностями. В первую очередь для нее характерна ориентация на междисциплинарные исследования, что дает возможность «восстановить» древнюю цивилизацию во всех ее особенностях. Американские археологические экспедиции с 70-х гг. XX в. включают специалистов по стратиграфии, географии, геологии, климатологии, палеоботанике, палеозоологии, антропологии, истории техники и, естественно, специалистов по компьютерной технике, без которой сейчас просто невозможно обработать огромное количество данных, собираемых подобными экспедициями. На Святой Земле такая экспедиция впервые работала в Газере, и результаты ее были столь ошеломляющими, что с тех пор американскими школами восточных исследований раскопки проводятся только по такой, чрезвычайно результативной, но и чрезвычайно дорогой методике.
В этом крылась особая опасность для американской библейской археологии, которая долгое время была уделом любителей и финансировалась большей частью религиозными организациями. В новой ситуации, когда исследование даже одного памятника, давая массу важнейших сведений, требует астрономических расходов, прежние методы американской школы просто не срабатывали. Сторонники междисциплинарных исследований также постоянно обвиняли библейскую археологию в том, что ее идеологическая направленность привела к уничтожению массы памятников, не вписывающихся в фундаменталистское понимание библейской истории.
Еще одной особенностью «новой археологии» является так называемая природоведческая ориентация, базирующаяся на убеждении, что основным фактором в формировании особенностей цивилизации является окружающая среда, а отнюдь не влияние каких-либо внешних, в том числе религиозных, факторов. Подтверждая свое мнение существованием в различных частях земли схожих цивилизаций, возникших в схожих же природных условиях, сторонники данной школы категорически утверждают, что любая культура есть лишь адаптация человеческого общества к таким факторам, как географическое положение, климат, близость к природным ресурсам и естественным путям сообщения.
Отвергая таким образом всякие претензии цивилизации ветхозаветного Израиля на уникальность, сторонники данной школы были одними из основных критиков библейской археологии.
С подобных же позиций критиковали библейскую археологию и сторонники так называемой эволюционной модели, видящие во всех изменениях цивилизации различные стадии развития общества (схожие с эволюцией в животном мире) и поэтому отвергающие и самую мысль о каком-либо сверхъестественном влиянии на человеческую историю.
Не менее важная особенность «новой археологии» заключается и в том, что это – теория, видящая в любой цивилизации комплекс различных социальных систем, находящихся в постоянно меняющемся равновесии. В свете данной теории религия – лишь одна из систем общества, слабо влияющая на остальные системы и потому не являющаяся необходимой целью археологического исследования. Подобная, по сути неомарксистская, теория, возрождающая понятия о базисе общества и его надстройке, также плачевно повлияла на американскую школу библейской археологии, выбивая у ее сторонников из-под ног почву протестантского позитивизма.