Библиотека фантастики и путешествий в пяти томах. Том 3
Шрифт:
Он встал, боком подобрался к Канэко, положил руку ему на плечо и как-то виновато проговорил:
– Ну что делать, дружище… Я же тебе говорил: Радуга сошла с ума. Терпи, дружище!.. Я тоже терплю. А Постышеву я сейчас взгрею. Она у меня не обрадуется, вот увидишь…
– Я понимаю, - сказал Канэко.
– Прошу извинить меня: я был взбешен. С вашего разрешения я отправлюсь на космодром. Самое, пожалуй, неприятное дело сегодня - выдача ульмотронов. Вы знаете, пришел десантник с грузом ульмотронов.
– Да, - сказал директор с чувством.
–
– Он уставил квадратный подбородок на звездолетчиков.
– Настоятельно рекомендую - мои друзья. Командир «Тариэля» Леонид Андреевич Горбовский и его штурман Марк Валькенштейн.
– Рад, - сказал Канэко, наклонив голову с репьями.
Марк и Горбовский тоже наклонили головы.
– Постараюсь свести повреждения корабля к минимуму, - сказал Канэко без улыбки, повернулся и пошел к двери.
Горбовский с беспокойством посмотрел ему вслед.
Дверь перед Канэко отворилась, и он вежливо шагнул в сторону, уступая дорогу. В дверях стояла давешняя брюнетка в белой курточке с оторванными пуговицами. Горбовский заметил, что шорты ее были прожжены сбоку, а левая рука испачкана копотью. Рядом с нею изящный и подтянутый Канэко казался пришельцем из далекого будущего.
– Извините, пожалуйста, - сказала брюнетка бархатным голоском.
– Разрешите войти. Вы меня вызывали, Матвей Сергеевич?
Канэко, отвернув лицо, обошел ее стороной и скрылся за дверью. Матвей вернулся в кресло, сел и уперся руками в подлокотники. Лицо его вновь посинело.
– Ты что думаешь, Постышева, - едва слышно начал он, - я не знаю, чьи это затеи?..
На экране появился розовощекий юноша в кокетливо сдвинутом набок беретике.
– Простите, Матвей Сергеевич, - весело улыбаясь, сказал он.
– Я хотел напомнить, что два комплекта ульмотронов наши.
– В порядке очереди, Карл, - буркнул Матвей.
– В порядке очереди мы первые, - сообщил юноша.
– Значит, вы получите первыми.
– Матвей все время смотрел на Постышеву, сохраняя вид свирепый и неприступный.
– Простите еще раз, Матвей Сергеевич, но нас очень беспокоит поведение группы Форстера. Я видел, что они уже выслали на космодром свой грузовик…
– Не беспокойтесь, Карл, - сказал Матвей. Он не удержался и расплылся в улыбке.
– Ты только полюбуйся, Леонид! Пришел и ябедничает! Кто? Гофман! На кого? На учителя своего - Форстера! Ступайте, ступайте, Карл! Никто не получит вне очереди!
– Спасибо, Матвей Сергеевич, - сказал Гофман.
– Мы с Маляевым очень на вас рассчитываем.
– Он с Маляевым!
– сказал директор, поднимая глаза к потолку.
Экран погас и через мгновение вспыхнул снова. Пожилой угрюмый человек в темных очках с какими-то приспособлениями на оправе прогудел недовольно:
– Матвей, я хотел бы уточнить относительно ульмотронов…
– Ульмотроны в порядке очереди, - сказал Матвей.
Брюнетка томно вздохнула, зорко поглядела на Марка и с покорным видом присела на край кресла.
– Нам полагается вне очереди, - сказал человек
– Значит, вы получите вне очереди, - сказал Матвей.
– Существует очередь внеочередников, и ты там восьмым…
Брюнетка, грациозно изогнувшись, принялась рассматривать дырку на шортах, затем, послюнив палец, стерла сажу с локтя.
– Одну минуточку, Постышева, - сказал Матвей и наклонился к микрофону.
– Внимание, Радуга! Говорит директор. Распределение ульмотронов, прибывших на звездолете «Тариэль», будет производиться по спискам, утвержденным в Совете, и никаких исключений делаться не будет. Так вот, Постышева… Вызвал я тебя для того, чтобы сказать, что ты мне надоела. Я был мягок… Да, да, я был терпелив. Я сносил все. Ты не можешь упрекнуть меня в жестокости. Но честная Радуга! Есть же предел всему! Одним словом, передай Галкину, что я отстранил тебя от работы и с первым же звездолетом отправляю тебя на Землю.
Огромные прекрасные глаза Постышевой немедленно наполнились слезами. Марк скорбно покачал головой, Горбовский пригорюнился. Директор, выпятив челюсть, смотрел на Постышеву.
– И поздно теперь плакать, Александра, - сказал он.
– Плакать надо было раньше. Вместе с нами.
В кабинет вошла хорошенькая женщина в плиссированной юбке и легкой кофточке. Она была подстрижена под мальчика, русая челка падала ей на глаза.
– Хэлло!
– сказала она, приветливо улыбаясь.
– Матвей, я не помешала вам? О!
– она заметила Постышеву.
– Что такое? Мы плачем?
– она обняла Постышеву за плечи и прижала ее голову к груди.
– Матвей, это вы? Как не стыдно! Вероятно, вы были грубы. Иногда вы бываете невыносимы!
Директор пошевелил усами.
– Доброе утро, Джина, - сказал он.
– Отпустите Постышеву, она наказана. Она тяжко оскорбила Канэко, и она украла энергию…
– Какой вздор!
– воскликнула Джина.
– Успокойся, девочка! Какие слова: «украла», «оскорбила», «энергия»! У кого она украла энергию? Ведь не у Детского же! Не все ли равно, кто из физиков тратит энергию - Аля Постышева или этот ужасный Ламондуа!
Директор величественно поднялся.
– Леонид, Марк, - сказал он.
– Это Джина Пикбридж, старший биолог Радуги. Джина, это Леонид Горбовский и Марк Валькенштейн, звездолетчики.
Звездолетчики встали.
– Хэлло, - сказала Джина.
– Нет, я не хочу с вами знакомиться… Почему вы - двое здоровых, красивых мужчин - так равнодушны? Как вы можете сидеть и смотреть на плачущую девочку?
– Мы не равнодушны!
– запротестовал Марк. Горбовский с изумлением посмотрел на него.
– Мы как раз хотели вмешаться…
– Так вмешивайтесь же! Вмешивайтесь!
– сказала Джина.
– Ну знаете, товарищи!
– загремел директор.
– Мне это совсем не нравится! Постышева, вы свободны. Идите, идите… В чем дело, Джина? Отпустите Постышеву и изложите ваше дело… Ну, вот видите, она вам всю кофту заревела. Постышева, идите, я вам сказал!