Библиотека мировой литературы для детей (Том 30. Книга 2)
Шрифт:
— За… за кондора принял, — прошептал он еле слышно.
— За кого?
— Кондор… За кондора…
— Ну-ка, расскажи по порядку. Так мы все равно ничего не поймем.
Вася молчал.
— Не хочешь говорить?
— Пусть он расскажет, — сказал Вася и кивнул на Диму.
Моделисты придвинулись ближе и затихли. Дима потер ладони и, улыбаясь, начал:
— Понимаете, дело, значит, было так. Иду я ночью на рыбалку. Со мной, значит, вот этот Вася и его сестра. Ну, тут, конечно, они мне рассказывают всякие рыбацкие истории, что в
Дима разошелся. С большим юмором он рассказывал о том, как Вася и Нюша шли на «охоту», как Вася, полумертвый от страха, кричал над обрывом «эй» и как он в одних трусах начал переходить реку, но, испугавшись, вернулся.
Рассказывал он так остроумно, что моделисты покатывались со смеху. Даже сердитый Аббас начал улыбаться. Даже сам Вася улыбнулся слабой, несчастненькой улыбкой.
Посмеивался и полковник, держа в зубах папироску. Чем дальше подвигался рассказ, тем он все чаще поглядывал на Васю, и тогда в глубоко запавших темных глазах его под косматыми бровями появлялось что-то ласковое.
Когда Дима начал рассказывать о самом сражении с невиданной птицей, полковник, продолжая смеяться, обнял Васю и похлопал его по плечу.
— …Наш «герой» бабахнул второй раз, его «кондор» развалился, и вот вам результат, — закончил Дима, плавным жестом указав на разбитую модель.
Долго в толпе стоял такой гул, что ничего нельзя было разобрать. Одни что-то говорили, другие все еще смеялись. Дима, раскрасневшийся, довольный собой, обмахивался кепкой. Вася стоял, опустив плечи, и казалось, что он даже похудел за эти несколько минут.
— Занятно! — сказал полковник, когда шум немного утих. Он сдунул с папиросы пепел и обратился к Диме — Ты, я вижу, человек остроумный, тебе на язычок не попадайся. Но вот что меня интересует: ты ведь тоже не знал, что это модель, так ведь?
— Не знал, — сказал Дима.
— Не знал, что это модель, и был уверен, что это не кондор. Что же ты тогда думал: что это было такое?
Дима перестал обмахиваться кепкой.
— Я… я вообще ничего не думал… Я вообще…
— Постой, постой! Как же это «ничего не думал»? Не думает дерево, камень, улитка, но человек-то всегда что-нибудь думает.
Моделисты негромко засмеялись. Дима покраснел.
— Я, конечно, видел, что это похоже на птицу, но я же знаю, что таких больших птиц не бывает.
Полковник смотрел на Диму, чуть улыбаясь:
— «Похоже на птицу, но таких птиц не бывает». Стало быть, перед тобой было некое загадочное явление… и ты даже не попытался его исследовать. Так?
Дима молчал. Молчали и люди, окружавшие его, ожидая, что он ответит. Но Дима так ничего и не ответил.
— Какое же ты имеешь право смеяться над товарищем? Ты вот сидел сложа руки да критиковал, а он в это время действовал. Он-то был уверен, что это какое-то живое чудовище, и не побоялся выйти на него с дробовиком. Пусть он ошибся, но он был героем в тот момент, отважным исследователем, а ты кем был?
— А в результате модель все-таки нашлась, — громко сказал кто-то из моделистов.
— Да, — подхватил полковник, — модель нашлась. Ее вчера выпустили перед самым закатом солнца, не рассчитывая, что она улетит далеко. Но она пошла и пошла… Летчик, погнавшийся за ней, потерял ее: солнце в глаза светило. Модель рекорда не поставила, но результат показала хороший.
— А окажись твой друг таким же, как ты, знаешь, что могло случиться? — сказала девушка в комбинезоне. — Первым порывом ветра модель бы сбросило в реку, и поминай как звали!
— И не было бы у Аббаса ни модели, ни ценного подарка, — вставил кто-то из моделистов.
— Аббас, скажи спасибо охотнику!
— Аббас, извинись!
Аббас взял Васину руку и дважды сильно тряхнул ее.
— Спасибо! Извиняюсь! — сказал он.
Моделисты начали расходиться. Полковник снова обнял Васю за плечи.
— Ты на самолете летал? — спросил он.
Вася качнул головой.
— Ну идем, я тебя устрою.
Через пять минут жизнь планерного старта шла обычным порядком.
Моделисты бегали по полю, таща за собой планеры на длинных тонких шнурах — леерах. Белые, голубые, желтые, синие птицы взмывали в небо и, отцепившись от лееров, начинали парить.
Дима, хмурый, насупленный, брел по аэродрому, сунув руки в карманы брюк. Иногда он приостанавливался, подымал плечи и негромко произносил:
— Глупо!
Раздался рев мотора. Низко над Димой промчался учебный самолет. Это Вася несся к небу.
«Феодал» Димка
Большие, чисто вымытые окна школьной читальни были открыты. Тянул мягкий, пахнущий сырой землей ветерок, и цветы в горшках на подоконниках, всю зиму простоявшие неподвижно, теперь шевелили листочками.
За одним из столиков, под широким солнечным лучом, сидели трое учкомовцев, за другим — провинившийся Димка Рожков и пострадавшая Нюся Беленькая.
Оба маленькие, худощавые, коротконосые, они сидели на разных концах стола и с каменными лицами дожидались начала заседания. На лбу у Нюси красовалась большая фиолетовая шишка.
Учкомовцев разморила весна. Жмурился от света здоровенный Пашка Грицина, поеживалась от ветерка, щекотавшего за ушами, черная сухонькая Зоя Кольцова, тихонько насвистывал какой-то вальс председатель учкома Женя Глуханский. Глаза его за круглыми очками были прикрыты, а длинный с горбинкой нос в такт вальсу описывал в воздухе круги и восьмерки.
Хлопнула дверь. Вбежала Оля.
Странная перемена произошла в председателе. Свист оборвался. Женя сидел теперь выпрямившись, поджав губы…