Библиотека современной фантастики. Том 24
Шрифт:
Мысль о том, что искусство вообще является зеркалом общества, а фантастика может быть уподоблена зеркалу параболическому, вряд ли поразит чье-либо воображение. Уже по самой своей природе фантастике свойственно гиперболизировать реальность, собирать ее отраженный свет в яркий фокус своей преднамеренной кривизны.
И в этом смысле современная американская фантастика излучает направленный поток напряженности и страха. Страх разлит в обществе, в один голос говорят нам и Альфред Бестер, и Гарри Гаррисон.
Источников для страха более чем достаточно. Бесконечные гробы, которые доставляют прилетающие из Вьетнама транспортные самолеты, неуверенность в завтрашнем дне, девальвация доллара, безработица, волнения в негритянских кварталах, рост преступности, неверие в завтрашний день. Еще каких-нибудь десять лет назад мессии постиндустриализма слагали панегирик научному прогрессу. Ныне им чудится в машинном гуле цоканье копыт «коня Бледного». Что провидят они в грядущем? Прежде всего технологический конвейер,
Американским фантастам удалось создать некий совокупный мир, в котором зерна реальной, сегодняшней угрозы дали страшные всходы. И на тех же «пурпурных полях» проросли робкие всходы.
Каков же этот воображаемый мир?
Внимание! Внимание! Внимание!
Осуществилось то, о чем веками мечтали лучшие люди Земли! Отныне для человека нет ничего невозможного!
Все подвластно ему: время, пространство, живая и неживая природа. Мыслью своей вы способны двигать предметы. Сидя у себя в кресле, сможете перенестись в любую точку земного шара. Легким усилием воли проникнуть в потаенные мысли собеседника. Вам не страшны болезни и катастрофы, ибо всемогущая «аптечка» мгновенно ставит диагноз и тут оке вылечивает. Если же за долгую вечность вам наскучит ваша оболочка, вы сумеете легко ее обменять. Ничего не стоит вообще стереть или оке пересадить вашу индивидуальность в чужое тело. В принципе это не труднее, чем прочесть чужие мысли. Разве это не гарантирует вам безопасность? Вообще все, что мучило ранее человечество, отошло в область предания. Конец неудачам в личной жизни. Несчастная любовь и мучения ревности останутся только в шекспировских пьесах. Выбор брачного партнера объективно и безошибочно свершит электронный прибор. Но если вы влюблены в себя, как Нарцисс, то ничего не стоит размножить вас в любом числе абсолютно идентичных копий. Такое умножение личности и сознания абсолютно необходимо, чтобы поспеть всюду. Спешите! Спешите! Спешите!!! Даже вечности не хватит, чтобы побывать во всех эпохах, посетить далекие миры и перепробовать все человеческие занятия. А это явно стоит проделать. Тем более что от вас не потребуют особых затрат энергии. Временной экран раздвинет стены вашего жилища, а новой профессией можно обзавестись во сне. Не из одного лишь праздного любопытства захотите вы сменить свое занятие. Разве не пожелаете вы воскресить хотя бы одного из тех несчастных, которые умерли до наступления нашей эры научно-технического благоденствия? Или вам не захочется обзавестись настоящим живым бронтозавром, птеродактилем, диплодоком? Ведь кажется, что вам доступно все, абсолютно все!
Но ест, вам осточертеет и это и густая скука повседневности скует ваше сердце, приступайте к фокусам с четвертым измерением. Исчезайте, появляйтесь, печатайте копии людей и предметов, веселитесь от души. Когда же надоест и настоящее, и будущее, и полеты в пространствах, вы сможете не просто углубиться в прошлое, но и как угодно изменить его. Все в вашей воле. Вы отныне больше, чем бог. По своему капризу вы сможете отменить грядущее или же просто зачеркнуть любую историческую эпоху.
В самом деле. Тот же Рич, обращаясь к Даффи, говорит: «Скажи, какая тебе нужна канава, и ты получишь ее — Золотую… бриллиантовую? Может быть, от Земли до Марса? Пожалуйста! Или ты хочешь, чтобы я превратил в сточную канаву всю солнечную систему? Сделаем. Пустяк! Захочешь, я Галактику в помойку превращу… Хочешь взглянуть на бога? Вот он, перед тобой». И это не пустое бахвальство. Это откровение «от капитала», ликующая песня буржуазного всемогущества. Но это странное всемогущество порабощенных.
Но может ли гарантировать вам фирма «Совокупное будущее американской НФ» счастье? И от всего этого всемогущества остается горький осадок тоски и протеста. Это сложный комплекс, и он нуждается в обстоятельном анализе, а подчас и в расшифровке.
Есть привычная цепь: мечта — изобретение — воплощение. Но в мире ричей она не работает, в ней что-то неблагополучно. Что и говорить, не совсем ладно идут дела в самом этом мире, на фоне которого пытаемся разглядеть мы звенья цепи. С мечтой и созданием вроде бы все о’кэй, но как только дело доходит до воплощения — стоп! Свершение не приносит счастья ни самим создателям, ни людям, среди которых они живут. Напротив, по следам почти всех фантастических новинок уныло бредет печаль. А за плечами одиночек творцов проглядывает тень безносой костлявой старухи. Что же случилось с миром,
Посмотрим, что объединяет оба произведения этого сборника.
«Неукротимая планета» и «Человек Без Лица» рисуют миры, «обогащенные» телепатическим компонентом. Но телепатия здесь отнюдь не самоцель. И у Бестера, и у Гаррисона речь идет не столько о «сверхчувственном восприятии», сколько о взаимопонимании, доброй воле, непредубежденности. Это особенно ясно видно на фоне безумной планеты Пирр.
Но разве уже сегодня Нью-Йорк, Токио, Лондон не задыхаются в ядовитом тумане? Разве проблемы Пирра не их проблемы? Тысячи реактивных самолетов отравляют атмосферу свищом и высокоактивными продуктами распада, которые грозят уничтожить защищающий землю от космической радиации озоновый экран. Повышение фона радиации уже обрекло на смерть какой-то (одного из 100 тысяч или далее из 10 тысяч) процент будущих граждан Земли. Инсектициды проникли в Мировой океан и добрались уже до Антарктиды, потоки нефти заливают пляжи, реки превратились в стоки нечистот. Так, может быть, стоит задуматься, остановиться, прекратить безумный научно-промышленный бег? А то как бы в самом деле Земля не стала помойкой.
В завуалированной, но достаточно конкретной форме этот вопрос и ставит Гарри Гаррисон. Причем находит на него ответ. Его экологическая программа прямо перекликается с современными воззрениями на проблему среды обитания. Американский писатель ясно говорит о том, что не прогресс сам по себе виновен в ошибках и неудачах. Напротив, только еще более глубокое проникновение в сложную систему взаимосвязей природы позволит найти правильное, гармоничное решение. При плановом ведении хозяйства, при иной общественной системе многие из этих проблем вообще не встают или же решаются сравнительно просто.
Мы еще не умеем управлять климатом, и нам далеко не всегда удается избежать загрязнения среды обитания. Мы даже не знаем еще всех последствий повышения фона радиации. Но самые пессимистические прогнозы дают цифру возможных потерь несравненно меньшую, чём тысячи и тысячи спасенных мужчин и женщин, которыё живут и трудятся бок о бок с нами только потому, что рентгеновские лучи остановили роковое течение неизлечимых недавно болезней. Речь, Таким образом, идет о самом важном: о жизни и здоровье.
Ни на одном рубеже науки остановка немыслима. Нет таких завоеваний, которые позволили бы человеку почить на лаврах и вкушать заслуженный отдых. Антибиотики, которые избавили нас от опустошительных эпидемий, привели к возникновению нечувствительных к ним вирусов. Поэтому стоит лишь ослабить бдительность, и на мир обрушится какой-нибудь совсем новый губительный мор. Поэтому Только сохранение статус-кво требует все больших и больших затрат. А ведь надо идти дальше…
Наука избавила мир от опустошительных эпидемий, резко снизила смертность и увеличила продолжительность жизни, она дала в руки человека могучие орудия воздействия на окружающий мир. Она же подсказала ему и тот минимальный комплекс мер, с помощью которых можно предотвратить гибель среды обитания. Будущее окружающей нас природы могло бы выглядеть вполне безмятежным.
Но имеем ли мы право воспевать мощь науки, не думая о негативных аспектах ее стремительного полета? Можем ли мы после Хиросимы разделять прекраснодушные восторги авторов утопических романов прошлого? Отсюда и проистекают тревога и напряженность, присущие произведениям Бестера и Гаррисона.
Прекрасно написанный, острый и увлекательный роман Бестера завершает традиционный для американской массовой литературы хэппиэнд. Но писатель не решил поставленных им же самим проблем. С гибелью де Куртнэ и уничтожением личности Рича не умер их жестокий мир. Новая схватка новых монополистов — и идея превращения галактики в выгребную яму может выгореть. И не Пауэлу, продолжателю традиций честных шерифов дальнего Запада, помешать этому. Более того, Бестер сам оке подорвал миропорядок своего гипотетического общества будущего. Разве все его щупачи остаются верными профессиональному долгу? Этике, наконец? Напротив, мы видели, как метры высшего класса продавали за соответствующую мзду принципы своей корпорации, святая святых своей Лиги. И это понятно, ибо мир Бестера — всего лишь слепок с реального мира продажных политиканов, слепой продажной Фемиды. Поэтому мы не очень-то верим в мудрость кибера Моза и честность его жрецов. Рич оплатил избирательную кампанию комиссара Крэбба, но Крэбб, несмотря на первоначальные подозрения на его счет, остается верен долгу. Это тоже стереотип американских развлекательных фильмов. Во насколько правдиво описывает он реальную ситуацию? Недавний скандал в нью-йоркской полиции продемонстрировал перед веем миром чудовищную коррупцию, царящую в среде «копов», их взаимосвязь с гангстерским синдикатом. Бестер не мое этого не знать. Отсюда очевидная неубедительность некоторых его решений. Отход от правды мстит за себя художественной недостоверностью. Мы не можем стать на точку зрения того же Пауэла, что «открытость» сознания и подсознания приведет к полному взаимопониманию и социальной гармонии. Мы знаем, что никакие, пусть даже самые сказочные, чудеса и изобретения не способны привести к социальному обновлению, как не способны они снять классовую борьбу с повестки дня.