Библиотекарь государя
Шрифт:
Нет, конечно, я не собираюсь зомбировать своих людей так же, как это делают в этой секте, но, при наборе в команду буду брать только тех, кто опирается на те же жизненные принципы, что и я.
А именно — любовь к своей стране и желание изменить её к лучшему, честность, и самоотверженность. Критерии для набора будут слегка завышенными, и многих собрать не удастся, но, зато это будут самые лучшие люди.
Я поведал Иисусу свои мысли, и он сказал, что подумает над тем, как бы это всё организовать, к кому обратиться.
Отлично.
Пусть
Придётся заглянуть в дом Господа на земле…
Глава 19
После встречи с Иисусом поехал домой. Было около двенадцати часов, когда я переступил порог квартиры. А это то самое время, когда мама уходит в церковь. Я успел вовремя, так как она уже начала собираться.
Сони дома не было, и это хорошо. Никто не сможет меня задержать.
— Привет. — Поздоровался я с мамой. — Ты в церковь?
— Да, сынок. А как вернусь, продолжу собирать вещи. — Везде стояли коробки для переезда, и в воздухе витала какая-то неразбериха.
— Хорошо. Тоже пойду свои полторы футболки упакую.
Как только мама обулась и вышла на улицу, я подождал секунд тридцать, и проследовал за ней. Когда я следил за Соней — было темно, сейчас же — самый разгар дня, поэтому оставаться незамеченным будет сложнее.
Тем не менее, я старался держаться на приличном расстоянии и не отставать. Спустя минут десять мы дошли до небольшой однокупольной церквушки, и мама вошла внутрь.
Пока всё шло так, как я и думал. Никакого обмана.
Заходить в церковь я не решался. Меня легко могли обнаружить. Поэтому просто стоял неподалёку и наблюдал. Минут через пятнадцать мне всё это надоело, и я решил присесть на лавочку у дерева. Открыл взятую с собой книжку и стал читать её. Спустя три страницы боковым зрением увидел какое-то движение возле церкви.
Из неё вышли человек пятнадцать, которые прошагали на задний дворик с лужайкой. Среди этих людей я заметил и маму.
Все они были одеты в какие-то белые сорочки, а в руках держали деревянные кресты. Во главе всех шёл жирный поп в золотой рясе и с кадилом.
Люди разместились по лужайке в три ряда и встали на колени. Поп оставался на ногах, и стоял, возвышаясь над остальными, отбрасывая на них свою тень. Он стал выкрикивать имена, и люди подходили к нему. Когда женщина поднялась с колен и приблизилась к попу, тот произнёс что-то неразборчивое, и ударил женщину по щеке. Женщина отлетела от удара и повалилась наземь.
Никто не помог ей встать. Она очухалась, и поднялась сама. Вернулась на своё место и снова села на колени.
«Это что за нахер сейчас был?» — Я недоумённо смотрел в сторону лужайки. Было не по себе. Мне стало дико, что служитель церкви позволяет себе рукоприкладство. Что же это за церковь такая? И что за практики нетрадиционные?
Я пришёл в себя, когда услышал имя своей матери. Поп прокричал «Светлана» и внутри меня что-то щёлкнуло. Я сорвался с лавочки, зачем-то прихватив с собою и книгу, и побежал к лужайке. Нёсся на всех порах, чтобы этот жирный ублюдок не успел навредить маме.
— Стой! — Кричал я, но меня как будто никто не слышал.
До лужайки было довольно далеко. Метров четыреста-пятьсот по пересечённой местности. Под ноги попадались всякие ямки и бугорки.
«Сука!»
Я злился, но бежал дальше. И в тот момент, когда поп уже занёс свою жирную руку над мамой, я понял, что не успею.
Оставалось только одно.
Я остановился, получше замахнулся книжкой и запустил её в оплывшую харю. Поп осекается, его рука пролетает над маминой головой, и он падает вниз. Точное попадание твёрдым корешком в голову вырубает попа.
«Библиотекарь», не раскрываясь, приземляется на травку обложкой кверху.
Я добегаю до мамы и хватаю её за руку.
— Пойдём отсюда!
Она как-то виновато смотрит на меня, но ничего не говорит. Я подхватываю книгу, мы заходим в церковь, мама забирает свои вещи, и мы идём до дома.
Всю дорогу мы неловко молчали. И лишь когда зашли домой, я спросил:
— Что это было?
Такое ощущение, что мама и сама понимала, что всё произошедшее — полный сюр. Но в то же время, что-то внутри неё такое сидело… Она начала сбивчиво объяснять мне, что это такая специальная христианская практика, которая помогает лучше приблизиться к Богу. Мол, это некое небольшое жертвоприношение, помогающие сохранять жизнь близких в порядке.
— А что, свечки уже не помогают? Коэффициент приобщённости к Богу от них в этом сезоне упал?
Мама не отвечала.
А я был в растерянности. Это что же за родственники мне такие попались, что так себя не жалеют? Одна избивает отбросов, другая сама подставляет щёку под кулак отброса.
— Он тебя уже бил? — Спросил я.
Мама опустила глаза в пол.
— Нет. Это первая практика такого уровня.
— И последняя. — Поставил я точку.
Мама пошла заниматься сборкой вещей к отъезду, а я ей с этим помогать. За работой мы оба немного выдохнули, успокоились, пришли в себя. Моя ненависть угасла, и я ещё раз попытался поговорить с ней.
— Ты пойми, что своими походами в церковь ты лучше не сделаешь.
— Но ведь…
— Я выжил — не благодаря этому ряженому клоуну. Я выжил благодаря твоему искреннему желанию и истинной вере. А вот это вот всё — мракобесие, к Богу не имеющее ни малейшего отношения.
Я ни в коем случае не хотел пошатнуть мамину веру, нет. Этого делать не нужно. Во что-то верить — это хорошо. Но я хотел донести до неё, что некоторые люди используют священные энергии в своих спекулятивных целях. И что можно верить и при этом не иметь никаких дел со всякими отбросами.