Библия для детей
Шрифт:
Что, дти, вамъ смшно, что Навуходоносоръ считалъ себя богомъ и веллъ молиться своей стату? Да! Мои милыя, гордые люди всегда бываютъ смшны и длаютъ, по гордости, большія глупости. Они думаютъ, что все, что они длаютъ, хорошо и умно. Не гордитесь! Умные люди никогда не гордятся. Кто изъ васъ гордится, тотъ, значитъ, не совсмъ уменъ. Ты учишься хорошо, не гордись: вдь ты и долженъ учиться хорошо. Будешь гордиться тмъ, что ты много знаешь и будешь смшонъ; теб скажутъ: «Ты много знаешь, а подумалъ ли ты о томъ, чего ты не знаешь?» Ты, двочка, гордишься тмъ, что у тебя красивое личико? Но Кто
Такъ, Навуходоносоръ сдлалъ свою статую, собралъ народъ и веллъ всмъ молиться предъ этою статуею. Недалеко отъ статуи была выстроена огромная печка. Много накладено было въ нее дровъ, и она силъно была растоплена. «Кто не будетъ молиться моей стату», сказалъ Навуходоносоръ, «тхъ будутъ бросать въ эту печку».
Весь народъ упалъ на колни и молился предъ статуею. Кому же охота сгорть въ огн? Только Ананія, Азарія и Мисаилъ не хотли молиться этому идолу.
«Отчего вы не молитесь стату?» сказалъ Навуходоносоръ, который очень разсердился. «Молитесь! А то я велю васъ бросить въ огонь».
«Мы молимся Богу, а стату твоей,—этому идолу, мы не будемъ молиться. Бросай насъ въ печку, мы будемъ горть, а не перестанемъ молиться Богу».
«Прибавьте ка еще дровъ, растопите печку какъ можно сильне!» кричалъ царь, который разсердился еще боле.
Растопили печку такъ сильно, что и подойти къ ней нельзя было. Ананію, Азарію и Мисаила схватили, связали и во всей одежд бросили въ печь. Огонь былъ такъ силенъ, что солдаты, которые бросали ихъ, обгорли и умерли. Вы думаете: они сгорятъ въ огн?
Вс съ ужасомъ смотрли на печь. Вдругъ самъ царь вскакиваетъ съ своего мста и спрашиваетъ: «Вдь мы связали и бросили въ печь только троихъ, а смотрите, ихъ тамъ въ огн четверо и они, кажется, невредимы». Весь народъ заглядывалъ издали въ печку, и вс видли тамъ четверыхъ.
Царь повеллъ юношамъ выйти изъ раскаленной печи. Они вышли. И что же? Ни одного спаленнаго волоса не было на нихъ, и даже платье не затллось.
Богъ послалъ къ этимъ отрокамъ Своего ангела и не далъ имъ сгорть въ огн.
117.
Даніилъ брошенъ въ яму на съденіе львамъ.
Вы, мои маленькіе друзья, еще мало жили на свт и не знаете, можетъ быть, что, чмъ богаче и знатне человкъ, тмъ боле находится злыхъ людей, которые завидуютъ и всячески стараются повредить ему.
Навуходоносоръ умеръ. Царемъ вавилонскимъ сдлался Дарій.
«Какъ же это къ нашему царю близокъ молодой іудей, который длаетъ все, что хочетъ, потому что царь любитъ его и слушаетъ».
«Теперь іудеямъ у насъ житье лучше, чмъ намъ. Какъ бы намъ наябедничать на этого Даніила, чтобы царь разсердился и веллъ убить его».
Вотъ что замышляли противъ Даніила вавилоняне, которые завидовали, что царь любитъ,
Но Даніилъ былъ честенъ, не бралъ ни отъ кого ни денегъ ни подарковъ, никого не обижалъ, кто виноватъ—наказывалъ, кто правъ, того отпускалъ.
Какъ же оклеветать его, что наябедничать? Наконецъ, завистники Даніила придумали. Пришли они къ царю и говорятъ ему: «Царь! Подданные не почитаютъ тебя, молятся Богу. Издай указъ, чтобы цлыхъ тридцать дней никто въ твоемъ царств не смлъ молиться Богу; и кому что нужно, пусть проситъ у тебя. А кто не послушается и будетъ молиться Богу, того прикажи бросать въ яму львамъ, чтобы они съли такого ослушника».
Врно и Дарій былъ тоже гордъ. Онъ сдлалъ глупость, послушался злого совта завистниковъ Даніила и издалъ указъ, чтобы въ теченіе тридцати дней никто не молился Богу, а обо всемъ, какъ Бога, просилъ царя.
И вотъ, въ цломъ царств вавилонскомъ вс перестали молиться; особенно этому обрадовались лнивцы, которые не любятъ молиться. Господи! До чего можетъ довести людей злоба, зависть и гордость!
Теперь завистники Даніила стали подсматривать за нимъ, не станетъ ли онъ молиться Богу? Даніилъ любилъ молиться Богу. У него въ дом была горенка съ окномъ. Окно это было обращено къ Іерусалиму.
Войдетъ Даніилъ въ свою горенку, отворитъ окно, станетъ на колни и начнетъ молиться, оборотясь лицомъ къ окну, въ ту сторону, гд Іерусалимъ, гд прежде былъ храмъ Соломоновъ. Молился онъ по три раза въ день.
И вотъ, когда всмъ запрещено было молиться Богу, Даніилъ входилъ въ свою горенку и тамъ молился Богу. Завистники его подсмотрли это, пришли къ царю и сказали ему: «Царь! Вдь ты издалъ указъ, чтобы никто не смлъ молиться Богу?» «Да», отвчалъ Дарій, «издалъ и, разумется, накажу того, кто меня не послушается!»
Тогда эти злые люди сказали царю: «Да вотъ Даніилъ не исполняетъ твоего царскаго указа, молится Богу. Вели бросить его въ яму львамъ».
Жалко стало царю Даніила. Но что длать? Самъ же издалъ такой указъ.
Бросили Даніила въ ровъ львиный. Это была глубокая яма, обнесенная желзными ршетками. Въ нее было посажено нсколько львовъ, которымъ отдавали преступниковъ. Львы бросались на нихъ, рвали ихъ на куски и съдали. Враги Даніила нарочно велли не кормить этихъ львовъ нсколько дней, чтобы съ голоду львы были зле и скоре съли Даніила. Эти недобрые люди радовались, когда Даніила бросили въ яму ко львамъ. Они такъ и думали, что лъвы непремно съдятъ Даніила.
А царь очень жаллъ Даніила. Онъ даже не ужиналъ и цлую ночь не спалъ, все думалъ: «Зачмъ я послушалъ этихъ злодевъ, издалъ такой указъ, и зачмъ я веллъ отдать Даніила львамъ. Онъ былъ врный, честный слуга мой, и вотъ, изъ-за моего каприза, его съдятъ львы».
118.
Богъ спасаетъ Даніила.
Рано утромъ, лишь только стало разсвтать, Дарій, чуть не бгомъ, пошелъ къ ям, гд сидлй львы. «Живъ ли Даніилъ?» думалъ царь. Онъ нагнулся къ ршетк и закри чалъ: «Даніилъ! Даніилъ! Живъ ли ты? Защитилъ ли тебя твой Богъ отъ сердитыхъ зврей.