Библия Раджниша. Том 2. Книга 2
Шрифт:
Он простой человек. Именно поэтому так трудно найти религиозного человека, ведь он будет так прост и так обыкновенен, что вы пропустите его. У него не будет никаких талантов. Он не будет Пикассо, он не будет Эйнштейном, он не будет Сталиным; он не будет иметь никаких талантов. Вы не сможете судить его гений, потому что его гений не является одержимым, поэтому он не может создавать науку, он не может производить новых открытий, новых изобретений.
Это не просто совпадение, что на Востоке, где религия существует уже по меньшей мере десять тысяч лет... Там было несколько подлинно религиозных человек. Конечно, подлинной религии еще не было; но
Вы думаете, что у Будды не было гения, эквивалентного гению Альберта Эйнштейна? Он имел гораздо более высокий, глубокий, обширный гений, чем мог иметь любой Альберт Эйнштейн. Но он не был одержимым, поэтому его гений не , двигался в одном направлении. Его гений становился ароматом вокруг него, становился светом вокруг него. Те, у кого есть глаза, могут видеть этот свет. Те, у кого есть уши, могут слышать музыку вокруг него, могут слышать тишину, окружающую его... могут ощущать аромат этого человека.
Но Будда не изобретет компьютер. Он не одержим; он абсолютно не одержим. Поэтому вы можете чувствовать его гений, но вы не сможете увидеть его отраженным в каких-то объективных достижениях. В чем его достижение? Гораздо более мелкие люди достигали много большего. Он же не достиг ничего, но он был именно собой. Если вы можете назвать это достижением, тогда называйте это достижением. Но это не достижение.
Чем бы он ни был, он всегда этим был. Достижение означает нечто, чего раньше не было, а теперь есть. Но осознать себя, познать себя, это не означает дать существование какой-то новой вещи. Это всегда было; знаете вы об этом или нет, не имеет никакого значения для его существования. Это было. Это есть. Да, было время, когда вы стояли к этому спиной, а теперь вы повернулись на сто восемьдесят градусов и стоите лицом, — но это не означает, что начало существовать что-то новое.
Вы можете ощутить это переживание - да, это переживание. Все, что вам нужно, так это быть восприимчивыми, доступными, открытыми, потому что человек, подобный Будде, не станет даже стучаться в ваши двери: даже это будет вмешательством в чье-то существование.
Будда может стоять перед вашими дверями и ждать вечность: однажды вы можете открыть дверь, однажды вы пригласите его. Без вашего приглашения он не войдет. Это не вопрос эго. Это ваш дом, вы хозяин, и, если вы не пригласите его, неправильным будет с его стороны вторгаться в вашу частную собственность под любым предлогом.
Будда стал просветленным, — но в течение семи дней он хранил молчание. И он дал много объяснений тому, почему он хранил молчание семь дней; на самом деле, он хотел оставаться молчащим навсегда. Позднее, когда его снова и снова спрашивали, почему он семь дней хранил молчание, а потом заговорил, он отвечал: «Даже говорить является вмешательством; пусть другие поймут молчание. И если другой человек не может понять молчание, поймет ли он мои слова, как вы думаете? Ведь мои слова будут далеки от моего молчания. Они не будут представлять его. Есть полная вероятность того, что он будет сбит с пути моими словами и я не смогу помешать этому. Если кто-то приходит ко мне в молчании, он не может интерпретировать его неправильно. Он может понять, он может не понять; есть две возможности, и я не буду нести ответственность за то, что послал его по той тропе, которая совсем не входила в мои намерения. Но мои слова могут повести его в том направлении, которое не является направлением, на которое
Так что в течение семи дней он хранил молчание, и люди спрашивали: «Почему ты заговорил?»
Он отвечал: «Теперь, если вы доверяете мне, вы должны будете принимать все на веру. Но нет необходимости соглашаться, это бессмысленно. Меня убедили другие просветленные существа, пребывающие в космосе. Вам же, если вы не достигнете того же состояния, придется принимать все на веру». Он настаивал: «Мои слова не нужно рассматривать как часть моего учения; я просто удовлетворяю ваше любопытство. Вы можете отбросить их, потому что они не являются существенной частью моего учения. Но если вы настаиваете на вопросе, почему я заговорил, то я вынужден буду отвечать вам».
Будда сказал: «Люди, ставшие просветленными раньше, убедили меня, они спорили со мною. Они сказали: "Раз в тысячу лет приходит человек в то состояние, в котором находишься ты. Если даже из ста человек один понимает твои слова правильно, то этого достаточно. Не беспокойся о тех девяносто девяти, потому что они заблудятся даже и не слыша твоих слов. Они обязательно заблудятся"».
«Если могут заблудиться, даже слушая тебя, то, как ты думаешь, - не слушая тебя, они не заблудятся? Прими это как данное: те девяносто девять предопределены заблудиться, говоришь ты или нет. Но как быть с тем одним процентом? Мы умоляем тебя ради того одного процента, который без твоих слов может и не найти путь».
И Будда сказал: «Я говорю ради этого одного процента».
Странно, и я все еще говорю ради этого одного процента.
Мир не продвинулся ни на дюйм.
Двадцать пять веков, а человек так же слеп, так же спит, так же бессознателен, как и был.
Чарльз Дарвин был абсолютно не прав, потому что, глядя на человека, не видно никакой эволюции: насколько мы можем видеть назад, он все тот же. Если на протяжении десяти тысяч лет не было никакой эволюции человека, то как вы думаете, когда-то однажды несколько обезьян вдруг спрыгнули со своих деревьев и, без всякого Патанджали, учившего их упражнениям йоги, встали вместо своих четырех ног на две ноги? А те две передние ноги превратились в две руки? И их обезьяний ум стал человеческим умом?
Это кажется чудом, гораздо большим, чем чудеса, сотворенные любым пророком или мессией. Иисусу было бы гораздо лучше превратить обезьяну в человека, потому что это доказало бы теорию эволюции бедного Чарльза Дарвина. Но он не смог превратить в человека даже человека - что же говорить о превращении в человека обезьяны!
В английском языке вы имеете только одно слово для обозначения человека. Это бедность языка. На хинди мы имеем для человека два слова: одно из них адми - от Адама, - а другое инсан: оба означают человека. Адми - это низшее состояние человечества; инсан - высшее состояние человечества.
Один из великих поэтов Мирза Галиб говорит: «В этом мире самое трудное - превратить адми в инсан. Одно из самых трудных дел - сделать человека по-настоящему человеком. Он недочеловек».
Поэтому я говорю, что я все еще говорю ради одного процента. И этот один процент - он не люди, наделенные особенными талантами, особыми качествами, нет - просто у них открытые сердца, открытые существа, открытые со всех направлений, не одержимые ничем. Они будут совершенно заурядными - они не будут испытывать никакого напряжения, толкания, растягивания ни в одном направлении, как от какого-нибудь магнита. Они будут расслабленными, без всякой напряженности.