Библия Раджниша. Том 3. Книга 2
Шрифт:
Чем больше я подготавливался, тем больше он страшился самоубийства. В четыре часа, когда зазвонил будильник, он сразу же накрыл его рукой. Я схватил его руку и сказал: «Это нехорошо, так как мы опоздаем».
Он сказал: «Но я так хочу спать».
Тогда я сказал ему: «Ты можешь поспать в автомобиле -не беспокойся. Вся процедура займет несколько секунд, тебе надо будет только прыгнуть; если тебе не захочется прыгать, я могу столкнуть тебя. Никто еще не выбирался живым из водопада в мраморных скалах. Многие люди кончали там жизнь самоубийством; это особое место. Во время экзаменов там дежурят констебли двадцать четыре часа в сутки, поскольку никто из самоубийц
Он с большой неохотой сел в автомобиль. В пути он спросил: «Ты действительно едешь к мраморным скалам?» Я ответил: «Мы так решили».
Он сказал: «Отвези меня домой. Я не хочу жениться на этой девушке. К черту эту девушку! Я стал ради нее бенгальцем; а теперь я собираюсь покончить жизнь самоубийством!» Я сказал: «Это странно - я напрасно занимался тобой всю ночь и всеми этими приготовлениями. Не меняй свое решение — держи свое слово».
Он сказал: «Что ты говоришь? Это моя жизнь, а ты готовишься к моей смерти».
Я сказал: «Если хочешь, я могу оставить тебя в твоем доме, но помни, никогда больше не упоминай о самоубийстве».
Он промолвил: «Это я понимаю. Я, несомненно, не буду напоминать тебе о самоубийстве, никто не должен напоминать тебе об этом: ты опасен».
Я сказал: «Я просто приношу пользу».
Он все еще жив. Он женился на другой девушке, и у него есть дети. Когда последний раз я приехал в Джабалпур в 1969 году, он сказал: «Было бы лучше, если бы я послушал тебя и покончил жизнь самоубийством».
Я сказал: «Я все еще готов помочь^ Ты не должен напоминать мне об этом, так как если ты все еще хочешь это сделать, то проблем нет».
Он сказал: «Нет, я не это имею в виду. Я просто говорю, что быть женатым, иметь детей и работу — это хуже, чем смерть».
Я сказал: «Если это хуже, то я все еще готов помочь тебе».
Есть люди, чья жизнь хуже, чем смерть, но они недостаточно мужественны, чтобы покончить жизнь самоубийством. А для того чтобы изменить жизнь, требуется еще больше мужества, чем для самоубийства. Для самоубийства требуется всего несколько секунд мужества. Только на несколько секунд вы должны заставить себя прыгнуть в воду или выстрелить в себя. Это дело всего нескольких секунд. Любой трус может стать смелым на одно мгновение.
Но жизненные перемены - это долгий процесс; это не вопрос о своем спасении за несколько мгновений.
Это причина того, что люди становятся заинтересованными такими религиями, как христианство, ведь христианство продает идею так дешево. Вам ничего не надо делать: никакого преобразования, — слово преобразование даже не возникает в Библии, — никакой медитации. Это слово не христианское и не еврейское. Все, что вам надо делать, - это верить в мессию и каждое воскресенье ходить в церковь. Говорить они могут все, что угодно, потому-что, кто же слушает этих скучных проповедников? А поскольку они очень скучные, то не могут даже представить себе, что есть еще возможность послушать, кое-кого с большой задушевностью и любовью.
По телевидению я видел беседу за круглым столом трех священников: одного раввина и двух христиан. Они обсуждали много тем, касающихся меня и моей общины, - в их обсуждении не было ничего правдивого, одни слухи. Одна из обсуждаемых тем была следующая: «Бхагаван начал говорить и теперь будет говорить каждый день. Не соскучатся ли люди?»
Три священника... конечно, это их переживание. Они не говорят беспрерывно три часа каждый день. Они говорят только раз в неделю и далеко не три часа; иначе люди убили бы их. Все три священника обеспокоены, что моим людям будет скучно. Они не знают меня, они не знают моих людей.
Я выступаю постоянно уже тридцать лет и ни разу не видел ни одного сидящего передо мной человека, который скучал бы. Это невозможно, поскольку все, что я говорю, — это ни от кого не заимствовано. Я открываю вам свое сердце, и вам разве скучно? Этого не может быть. Я открываю вам себя, и разве вам скучно? Этого не может быть. Но то, что говорили эти три священника, - это лишь их переживание, и поэтому они согласны, что их людям было скучно.
Раввин даже предложил: «Нам необходимо начать делать что-то такое, что сближало бы нас с людьми, так как мы перестали говорить истину». Они не делают это, так как в этом нет необходимости. Никто не хочет их слушать, никого не интересует их Бог. Даже их самих не интересует.
Я слышал, как трое раввинов спорили, чья синагога наиболее современная. Один из них сказал: «В моей синагоге женщинам даже разрешено сидеть рядом с мужчинами. Даже девушкам и юношам, которые не состоят между собой в браке, разрешается сидеть вместе; даже разрешается мужчинам сидеть с чужими женами, которые, как я знаю, нарушают супружескую верность. Но моя синагога ультрасовременная, и мы шагаем в ногу со временем».
Второй раввин сказал: «Это ничего не значит. В моей синагоге даже не читают проповеди и там нет проповедника; но там подают прекрасный обед, от которого все получают больше удовольствия, чем от проповеди. Основной вопрос — это удовольствие. А от проповеди людям становится скучно. Вы упоминаете Тору, вы упоминаете Талмуд, а они начинают думать, как бы оттуда выбраться. Но, благодаря вкусному обеду, к нам приходят все члены религиозной общины».
Третий раввин сказал: «Все это не имеет значения, вот моя синагога остается закрытой даже в еврейские праздники».
Эти люди ничего не имеют общего с истиной; ничего не имеют общего с преобразованиями, ничего не имеют общего с вами как с личностями: они являются просто частью бизнеса. Это фирмы с большой традиционной репутацией. Они все занимаются бизнесом. Возникает вопрос: чьими клиентами вы являетесь? И что они подразумевают под термином «спасение»: «Почему вас спасает кто-то другой? Мы можем спасти вас более дешевым способом, наиболее ультрасовременным способом. Мы можем держать синагоги закрытыми даже в еврейские праздники. Что вам еще надо? » Они предлагают вам все - только чтобы они вас спасали.
Это напоминает мне снова о Наттху Кака. Я был постоянным посетителем его салона. В то время у меня не было ни бороды, ни усов - я был ребенком, - поэтому я не боялся быть побритым, если бы у Наттху Кака появилось бы настроение к тому, чтобы начать брить, но я носил чалму, так как у меня были длинные волосы. А если бы он подстриг ваши волосы, то здесь уже ничего не поделаешь. И он был таким прекрасным человеком, он часто говорил: «Зачем волноваться? Вам не придется платить». Это происходило каждый день - проблема была в том, что он не спрашивал вашего согласия на бритье, и клиент очень сердился.