Билет куда угодно
Шрифт:
Некоторые предметы мебели напоминали пародию на мягкие диваны и кресла времен самого Нейсмита — выпуклые вещи, на вид скорее надувные, чем набитые, причем сработанные явно из цельного куска — ни отдельных валиков, ни ножек.
Другая мебель была сработана по иному принципу — эти вещи, будто гамаки, свисали с металлических каркасов, что поднимались до цилиндров у каждого конца. Между цилиндрами висели кресла и диваны, которые казались отлитыми из какого-то странного вещества ярких бархатных цветов, с диковинной мглисто-туманной поверхностью. Мебель напоминала клубы
Красный след уводил дальше по коридору, где на стенах попадались еще металлические рамы; затем опять через арочный проход, вверх по лестнице и дальше по круговой галерее над пустым залом, превышавшим по размерам все, уже виденные Нейсмитом; опять вверх по лестнице, дальше по коридору, еще дверной проход…
Комната, куда они попали теперь, напоминала небольшую гостиную, из которой во все стороны вели двери. На первый взгляд гостиная показалась Нейсмиту ярко освещенной, еще более загроможденной и лишенной порядка, чем все предыдущие помещения. Но тут вниманием завладело зеркало в другом конце комнаты — там он увидел отчетливое отражение призрачного яйца… но самого Нейсмита в яйце не было.
Он поморгал и глянул снова. Никакой ошибки. Из зеркала на Нейсмита глазели только отражения Лалл и Чурана… и выглядели они как-то странно… может, что-то с одеждой… или…
Затем видение затуманилось и исчезло.
И никакого зеркала. Нейсмит вдруг сообразил, что изображение не было перевернутым — это он сам, его мозг соорудил там зеркало — в попытке создать разумное объяснение увиденному. Но что же он увидел на самом деле?..
Позади раздался хриплый гогот Чурана.
— Да не волнуйтесь вы так, мистер Нейсмит, — посочувствовал чужак.
Нейсмит обернулся. Оба чужака, ухмыляясь, глазели на него, но внимание их, казалось, привлекало нечто другое. Чуран в последний раз ковырнул блестящую поверхность машины, когда призрачное яйцо коснулось ковра: затем, опершись на машину, будто на обычный стол, вынул из-под нее ноги и встал. Теперь машина висела в воздухе над табуретом, где сидел чужак, — висела неподвижно и без всякой опоры.
Чуран обменялся несколькими словами с Лалл — оба выглядели серьезными и озабоченными. Наклонившись над машиной, Чуран сделал что-то, ускользнувшее от взгляда Нейсмита — и тут же призрачное яйцо лопнуло и расточилось, как мыльный пузырь.
Теперь все трое стояли в центре залитой ослепительным светом комнаты; Чуран сунул машину под мышку, точно доктор свой чемоданчик.
Тут одна из дверей растворилась, и оттуда выглянуло крошечное существо. Нейсмит не сразу распознал в нем ребенка.
Лалл нагнулась к существу, машинально оглаживая его тусклые темные волосы. Дитя обратилось к ней тонким, высоким завыванием; Лалл пренебрежительно что-то бросила в ответ и оттолкнула ребенка в сторону. Тот, мельком глянув на Нейсмита, протопал на толстеньких ножках в угол, уселся и принялся играть с тряпичной куклой.
То было невообразимо уродливое существо — с зеленовато-коричневой
— Ваш ребенок? — поинтересовался Нейсмит, обращаясь к Лалл.
Та кивнула.
— Это девочка — ее зовут Йегга. — Лалл бросила резкое замечание ребенку, который ожесточенно ковырял в носу; девочка оставила нос в покое и тоже разок прикрикнула на мать, не сменив угрюмого выражения лица. Затем снова склонилась над куклой.
Нейсмит оглядел комнату. По стульям и ковру разбросана одежда; повсюду валяется мятая бумага, крошки, объедки.
Высокие стены обиты панелями пурпура и слоновой кости; цвет слоновой кости, как выяснил Нейсмит, принадлежал собственно стене — тусклой и невыразительной; широкие пурпурные полосы оказались портьерами из того же материала, что и подвесная мебель, тех же мглистых очертаний. Некоторые стулья — яркий пурпур; другие — цвета электрик или слоновой кости. Ворсистый ковер имел яблочно-зеленую окраску. Разбросанная повсюду одежда щеголяла еще большей пестротой.
— Вы оставляли ее здесь, пока находились в моем времени? — спросил Нейсмит, указывая на ребенка.
Лалл снова кивнула.
— Она только мешала бы в работе.
— А случись что-то — и вы уже никогда не вернулись бы?
— Мы знали, что вернемся, мистер Нейсмит, — заметил Чуран, подходя ближе. — Мы видели, как возвращаемся. А только что видели, как отбываем… помните?
Мурашки побежали у Нейсмита по спине, когда он вспомнил о только что явившемся видении. Если Чуран говорил правду, то на одно мгновение — именно тогда — время вернулось назад по собственным следам.
Нейсмит уселся в одно из диковинных кресел и стал наблюдать, как Чуран подходит к стене, открывает панель и засовывает туда машину. Лалл потягивалась — вид у нее был довольный, но рассеянный — как у любой домохозяйки после долгого отсутствия.
— Надо бы все осмыслить, — с жаром произнес Нейсмит. — Итак, вы знали, что ваша миссия закончится успешно — ведь перед отбытием вы видели, как возвращаетесь вместе со мной?
— Ну да, знали. — Чуран принялся расстегивать пиджак и рубашку. Со вздохом облегчения он снял и то, и другое — и бросил на ближайший диван. Его безволосая грудь, также руки выше локтей оказались зеленовато-коричневого цвета — наподобие водорослей; очевидно, таков был естественный цвет кожи чужаков.
— Присядьте, пожалуйста, мистер Нейсмит, — предложила Лалл, снимая блузку. — А ты, Гунда, набрал бы чего-нибудь перекусить. — Ее коренастое и мягкое на вид тело оказалось таким же зеленовато-коричневым, что и у Чурана; пропорции представлялись не вполне человеческими. Тела млекопитающих, но совершенно безволосые — и, в сравнении с людьми из времен Нейсмита, едва ли не бесполые. Маленькая плоская грудь Лалл почти не отличалась от груди Чурана.
Ребенок оторвался было от игрушки, затем снова увлеченно припал к ней. Маленькая тварь, с отвращением понял вдруг Нейсмит, втыкала металлические иголки в мягкое тельце куклы.