Билет в один конец

S.J. Morden

ONE WAY

– Положите руки на стол!

Руки у Фрэнка и так уже были скованы, три стальных звена соединяли браслеты наручников. Ноги у него также были в кандалах. Табурет, на котором он сидел, привинчен к полу, как и стол перед ним. Все поверхности в помещении были стерильно чистыми. Запах дезинфицирующих средств едкой щелочью обжигал ему гортань и веки. Фрэнк не мог никуда уйти отсюда и не мог ничего сделать, но тем не менее он подчинился приказу. Медленно поднял лежавшие на коленях руки, чувствуя тяжесть металла, впивающегося в кожу, и положил их на черную виниловую столешницу. В ней было просверлено большое отверстие. Еще один кусок цепи был пропущен в кольцо, образованное его скованными руками, и заведен в отверстие. Охранник застегнул эту цепь навесным замком и встал у двери, через которую они оба попали сюда.

Фрэнк потянул за цепь, проверяя, сколько свободы ему дали. Цепь загремела и натянулась. Десять, от силы одиннадцать, дюймов. Недостаточно, чтобы дотянуться через весь стол. Стул не двигается. Стол не двигается. Он застрял здесь и будет торчать столько, сколько они пожелают.

И все же это была хоть какая-то перемена. Что-то другое. Слева от Фрэнка было окно с матовым стеклом, снаружи решетка, внутри проволочная сетка. Фрэнк поднял взгляд: свет, длинная люминесцентная трубка, тихо гудящая и пульсирующая в своей проволочной клетке. Краем правого глаза он видел охранника.

Фрэнк ждал, вслушиваясь в звучащий рядом гул и более отдаленные отголоски звуков захлопывающихся дверей, пронзительных звонков, громких голосов. Эти звуки уже стали ему привычными. Его собственное дыхание. Тихий шелест синей рубашки. Хруст напряженных суставов, когда он переместил свой вес, откинувшись назад.

Фрэнк ждал, потому что только это ему и оставалось, потому что ничего другого он не мог сделать. Время шло. Ему стало неудобно. Он вынужден был сидеть положив руки на стол и не мог встать и пройтись. В конце концов Фрэнк проворчал:

– Так зачем я торчу здесь?

Охранник не улыбнулся, даже не шелохнулся. Фрэнк его не знал и даже не мог сказать, принадлежит ли он к обычному штату. Форма та же самая, но лицо незнакомое. Подавшись вперед, Фрэнк выкрутил руки так, чтобы можно было поставить локти на стол и перенести на них вес тела. Его голова бессильно упала вперед. Фрэнк постоянно испытывал чувство усталости, от зажигания света до гашения света. И эта усталость не была хорошей, честно заработанной. Его выматывало абсолютное безделье.

Наконец в замке загремел ключ, и отворилась другая дверь, та, что была напротив, ведущая в свободный мир. В камеру вошел мужчина в костюме и, не поздоровавшись ни с Фрэнком, ни с охранником, положил на стол чемоданчик и надавил на защелки. Открылась крышка, и мужчина поднял ее до предела, так, чтобы она стала ширмой, скрывающей от Фрэнка содержимое чемоданчика.

От чемоданчика исходил запах кожи, терпкий, богатый ароматическими маслами. Защелки и накладки на уголках были из сверкающей латуни золотистого цвета, полированной до блеска, не поцарапанной. Она ярко сияла в искусственном освещении. Достав картонную папку с фамилией Фрэнка на обложке, мужчина захлопнул чемоданчик и поставил его на пол. Откинувшись назад – его стул можно было отодвинуть, – он пролистал бумаги.

– Вы можете идти. Благодарю вас.

Фрэнк никуда уйти не мог, а, помимо него, единственным человеком в камере был охранник. Охранник вышел и запер за собой дверь. Теперь они остались вдвоем. Фрэнк снова откинулся на спинку стула – мужчина находился близко, чересчур близко, – и стал гадать, что все это значит. Никто не навещал его уже несколько лет, он никого не хотел видеть и определенно не просил о встрече с мужчиной в костюме и при галстуке, с расстегнутой верхней пуговицей сорочки, с гладкой, загорелой кожей и выбритыми щеками, пахнущим одеколоном, с короткими волосами, уложенными гелем. Со свободным человеком.

– Мистер Франклин Киттридж?

Мужчина до сих пор так и не поднял взгляда, не посмотрел Фрэнку в лицо. Он листал папку с фамилией Фрэнка на обложке и штампом «Управления исправительных работ и реабилитации штата Калифорния», перевертывая тонкие прозрачные страницы с отпечатанным текстом. Бумага и картон. Все остальные воспользовались бы планшетом, но только не хронически страдающее от недофинансирования УИРР.

– Ну, если это не я, мы с вами оба напрасно потратили время.

Шутка была не ахти, однако все-таки она пробила лед, самую малость, но все же достаточно для того, чтобы мужчина поднял голову и мельком взглянул на Фрэнка, прежде чем снова уткнуться в содержимое папки.

Разумеется, вот уже несколько лет никто не называл Фрэнка «мистером» Киттриджем. Фрэнк почувствовал, как где-то в глубине шевельнулось давно спящее любопытство, которое он задвинул подальше, чтобы оно не свело его с ума.

– Может быть, вам что-нибудь принести? – спросил мужчина. – Что-нибудь поесть, попить?

Повернув голову, Фрэнк посмотрел через плечо на запертую дверь за спиной. Определенно, это не охранник. Он посмотрел на мужчину.

– Для начала вы могли бы сказать, как вас зовут.

Мужчина обдумал его просьбу.

– Можете звать меня Марком, – неохотно произнес он.

Выражение его лица – чуть дернувшийся левый глаз – дало понять Фрэнку, что на самом деле никакой он не Марк.

– Если мы перешли на имена, Марк, почему бы вам не называть меня Фрэнком?

– Ну хорошо, Фрэнк. – Мужчина, которого звали не Марком, закрыл папку, снова открыл ее и перевернул несколько страниц. – Так за что вы сидите, Фрэнк?

– Я так полагаю, эту папку вы принесли с собой не потому, что вам нечего почитать. Я знаю, что вам известно все, что в ней. И вы знаете, что я это знаю. Так что, хоть это и приятная смена обстановки, я все равно спрашиваю у вас, зачем вы здесь.