Биограф

Комарова Инна Даниловна

– Да… – скажу я Вам, – протянул доктор. – Ну и дела. Учудили Вы, друг мой. Девушка, наверняка там волнуется. Надо её оповестить.

– Бартоло, дружище, поезжай к ней. Объясни всё, успокой. Умоляю тебя, – попросил Рауль.

– Хорошо, синьор. Я поеду. Черкните маленькую записочку. Если любит – поймёт. И никаких треволнений, иначе переведу на казарменный режим, – пригрозил доктор.

Рауль с трудом нацарапал несколько строк и добавил:

– Остальное на словах передашь.

– Выполню, синьор. Не извольте беспокоиться. Она понимает итальянскую речь? – спросил он, надевая крылатку.

– Да,

немного говорит, пишет, читает, – сказал Рауль.

– Очень хорошо. Прямо сейчас и поеду.

– Вели закладывать, – приказал он слуге.

– Слушаюсь, – ответил слуга и удалился.

Болезнь

Шурочка все дни проводила в постели, лишь изредка поднималась по надобности. Ни с кем не общалась. На вопросы не отвечала. Почти не ела. Она ушла в себя, отгородилась от всех, кто её окружал. Княгиня делала попытки выведать у неё правду, но Шурочка замкнулась в себе и не проронила ни слова.

Время от времени она возвращалась туда, в тот день, мысленно подходила к часовне, глазами искала Рауля… и опять начинала плакать. Одна навязчивая мысль не давала ей покоя:

– Неужели он забыл меня? Значит, я больше не нужна ему? Он больше меня не любит. Ответа она не находила.

За ней неустанно наблюдали. Все в доме разговаривали тихо, иногда шёпотом и всё время прислушивались, как там за дверью Шурочкиной комнаты. Ей тут же приносили и давали выпить успокоительную микстуру, вскоре она переставала плакать, продолжая всхлипывать, потом утихала и засыпала.

Прошла неделя с того дня, как Шурочка заболела.

– Сударыня, Вас там спрашивают, – доложила служанка княгине Софье Алексеевне.

– Кто? – спросила удивлённо княгиня, снимая пенсне. Служанка застала её за чтением письма от снохи.

– Не имею представления. Он не назвался. Серьёзный господин, правда, разговор у него какой-то странный, не здешний, – объяснила служанка.

– Где ты его оставила? – переспросила княгиня.

– В гостиной, – ответила служанка.

Растревоженная Софья Алексеевна сняла пенсне, поднялась с кресла и быстро направилась к нежданному гостью.

– Добрый день, – поздоровалась княгиня, входя в гостиную, всматриваясь в лицо незнакомца. – Вы ко мне? – спросила она.

– Здравствуйте, сударыня, – поздоровался доктор. – Я Бартоло Версаче – домашний доктор синьора Рауля Дель Монти.

Доктор подошёл к княгине и поцеловал ей руку.

– Как здоровье синьора Дель Монти? – спросила княгиня для приличия.

– Он серьёзно болен, – коротко ответил доктор. И, не дав княгине произнести ни слова, доктор продолжил свою миссию:

– Княгиня, я приехал к Вам для конфиденциальной беседы. Как у вас говорят, переговорить с глазу на глаз, – сказал он, улыбаясь. При этом он резко приглушил голос, поясняя жестом, – желательно, чтобы никто не мешал и не слышал нашего разговора.

Софья Алексеевна поняла его намёк.

– Прошу Вас, – пригласила она доктора к себе.

Сергея Константиновича не было дома и они в спокойной обстановке побеседовали.

Доктор рассказал княгине во всех подробностях, что его привело к ней, и подробно пояснил суть дела.

– Но чем собственно я могу помочь? Чего Вы хотите от меня? – вспыхнула Софья Алексеевна, не повышая голоса.
–

Как Вы понимаете, я желаю

своей дочери счастья. Синьор Рауль вызывает у меня чувство уважения. И лично я не стала бы становиться на пути у своей дочери. Но князь категорически против. Он понимает, что, выйдя замуж за синьора Дель Монти, Шурочка поедет за ним. А Сергей Константинович не мыслит жизни без неё. Разлука убьёт его. При всём уважении к синьору Раулю и желании помочь моей дочери, я ничего не могу изменить. Надеюсь, Вы меня понимаете? – спросила княгиня, рассчитывая на солидарность и дружеское участие.

Доктор, одобряя позицию княгини, кивнул головой в знак согласия.

– Вы знаете, что Шура очень больна? – спросила княгиня доктора.

– Нет, сударыня. Я не в курсе. Как видите и ей плохо без Рауля. Поймите, они любят друг друга. Зачем же им мешать? – доктор старался убедить княгиню.

– И что же мне прикажете делать? – резко спросила она. – Позволить Шуре бежать без отцовского благословения? – княгиня повысила голос. Доктор понял, что пора уходить.

– Сударыня, я полагаю, пока наши влюблённые не обретут силы, этот разговор бесполезен. Об одном прошу, передайте, пожалуйста, Вашей дочери вот эту крохотную записочку, – доктор достал из внутреннего кармана свёрнутый листик, продолжая добросовестно выполнять свою миссию:

– Вы увидите, она, прочитав её, выздоровеет. Вы же мать. Помогите своей дочери обрести душевные и физические силы, а там будет видно, – доктор внушал княгине доверие. Да и в логике ему нельзя было отказать.

Княгиня, глядя на него, протянула руку навстречу записке. Доктор передал, откланялся и уехал.

Служанка закрыла за доктором дверь. Княгиня вернулась к себе, быстрым шагом подошла к столику, взяла пенсне и прочила записку. Княгиню потрясло содержание записки Рауля. Нежные, ласковые, трогательные чувства, льющиеся из сердца Рауля, растрогали её душу, приковали внимание. Софья Алексеевна прониклась, прослезилась. Опустилась в кресло и стала думать, как же ей помочь Шурочке. Не дожидаясь возвращения князя, Софья Алексеевна направилась к дочери.

Шурочка лежала в постели без движения и смотрела в потолок.

– Шурок, как ты себя сегодня чувствуешь? – спросила княгиня деланно бодрым голосом.

– Без изменений, маменька.

– Шурочка, дитя моё, я бы хотела поговорить с тобой.

– Пожалуйста, маменька, не надо. У меня болит голова. Мне бы не хотелось ни о чём разговаривать, – ответила Шурочка. Она желала остаться одной, поэтому отвернулась от матери.

– Послушай меня, моя дорогая. Я принесла тебе радостную весть. Приезжал доктор от синьора Дель Монти и привёз для тебя записочку. Он тебя любит… – многозначительно произнесла княгиня.

– Любит?! – повторила Шурочка.

Софья Алексеевна не успела договорить до конца, как Шура поднялась на коленки, широко распахнула свои лучезарные глаза, нагнулась к матери и стала её целовать, как прежде.

– Матушка, голубушка, дорогая моя. Я Вам так благодарна. Вы такая умница. Вы даже не знаете, какая Вы, как я Вас люблю! – говорила она, обнимая мать.

– Ожила, моя голубка. Доктор так и сказал. Хорошо, что я его послушала, – сама с собой рассуждала княгиня.

– Маменька, а кто этот доктор и что он Вам сказал? – спросила Шурочка, заметно повеселев.