Биографический словарь русских историков
Шрифт:
(07.10.1738-04.10.1833) – выдающийся русский просветитель и ученый.
Родился в семье полковника, командира полка. Превосходно знал немецкий язык. Участник Семилетней войны. Самообразование – главная школа его жизни. Он прожил очень длинную жизнь и очень достойно. Значительную часть своей жизни зафиксировал письменно в своих черновых дневниках и обработанной автобиографии «Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков». История русской частной жизни XVIII – начала XIX века дана на примере всех событий его жизни Андреем Тимофеевичем настолько глубоко, детально, скрупулезно, ярко и таким хорошим слогом, что и по сей день мемуары Болотова – одни из самых интересных русских мемуаров XVIII–XX веков. Впрочем, в значительной мере это вовсе не мемуары, а сознательно написанная на основании черновых
Историзуя собственную жизнь и все ее события, Болотов создавал замечательную эпопею (историко-назидательного характера в духе эпохи своей молодости) и стал первым историком и певцом приватной (частной) жизни человека. Впрочем, этим значение его личности не ограничивается. Оригинальный просветитель и садовод, интересный естествоиспытатель, трудолюбивейший автор примерно 350 томиков сочинений обычного формата (в значительной части оставшихся в рукописях) по экономическим, нравственным, историко-политическим и прочим темам.
Большой удачей для Андрея Болотова стало определение на службу в занятый русскими войсками Кёнигсберг (1758). Любовь его к наукам и страсть к книгам здесь расцвели. Слушал лекции в университете. Универсальный любитель наук, он легко и быстро учился практическим прикладным вещам: физике, оптике, геометрии, географии, агрономии… В нем жила петровская страсть к рукоделию, изобретательству, хитроумным выдумкам и творчеству.
Стремление принадлежать самому себе и делать свою жизнь по собственному усмотрению принуждают его накануне переворота 1762 года (за шесть дней) получить отставку на основании нового указа о вольностях дворянства. В сатирической повести В. Шкловского начала 1930-х годов Болотов выведен в виде труса и «премудрого пескаря». Это вовсе не справедливо. Осознанное стремление не служить государству, в армии, обществу по дворянским выборам, крестьянству как жертве помещиков – все это ничуть не умаляет Болотова. Став свободным русским человеком, он всю жизнь положил на то, чтобы жить в гармонии с самим собой, и этим сделал для России невероятно много. Культ частной жизни независимого человека продвинул русскую культуру далеко вперед.
Наследниками архива просветителя стали его внуки. Андрей Тимофеевич Болотов – отец помологии (яблоневедения) в России. Но самый замечательный агроном и садовод страны известен потомству не этим. Слава его в конце XIX–XX веке зиждется на его многолетних автобиографических записках «Жизнь и приключения Андрея Болотова», которые он писал с 1789 по 1816 год (27 лет!), обрабатывая черновые дневники. 29 рукописных томиков его «Записок» – драгоценнейшее наследие исторической жизни Андрея Болотова. Они ярко изображают быт русского общества XVIII века в его мельчайших деталях и нюансах. Это – воистину хрестоматия и энциклопедия русской жизни. К счастью, у Болотова не было таланта стихотворца или беллетриста. Поэтому он скрупулезно воссоздает максимально точно дела, факты, поступки, чувства своей жизни. Ничего подобного этой историзации частной жизни Россия не знала ни до, ни после. Врожденный талант историка быта дополняется неутомимым письменным трудом. Живой, гибкий и сочный язык «Записок» Болотова ничем не хуже языка «Истории» Карамзина, а в чем-то и лучше его. Это разговорный (диалогичный) стиль речи во всех своих особенностях – тип современной русской речи, вот почему будущее этих трудов Андрея Болотова столь лучезарно. Ни профессионалы, ни любители-историки XVIII–XX веков не владели так искусством живого письма, как этот любитель наук. Это – история России глазами провинциала. Структурная основа текста записок – форма «письма к другу» определенного объема, объединенного единством места, времени и действия.
Огромное наследие А. Т. Болотова дошло до нас не полностью. Его внук, Н. Киселёв, продал часть архива деда в разные руки. Часть записок Болотова пострадала от его невестки. Она вырезала из рукописных томиков листы с критикой в свой адрес.
Шире всего «Записки» Болотова напечатаны в 1870 году, в первый год издания «Русской старины», в виде четырехтомного приложения к ней. Они охватывают период с 1738 по 1795 год. Между тем значительная часть «Записок» не издана по сей день. Драгоценны для исторической науки его «Дневные записки» и «Домашний исторический журнал», «Отечественник, содержащий в себе современные записки и замечания о происшествиях в России…» (1814–1826) (не издавались), «Памятник протекших времен, или Краткие исторические записки о бывших происшествиях и о носившихся в народе слухах» и ряд других сочинений.
(01.01.1735-06.101792) историк и генерал-майор.
Родился в богатой дворянской семье. Мать его, несмотря на три своих брака, все же закрепила за сыном основную часть состояния отца – 900 душ крестьян. Умный, практичный, осмотрительный и хозяйственный, он сохранил и приумножал свое состояние в течение жизни.
Служба с 16 лет в лейб-гвардии конном полку требовала больших расходов, но предоставляла близость ко двору и хорошие связи. Именно в полку Болтин подружился с Григорием Потёмкиным (служили вместе в 1761–1765 годах), впоследствии своим сильным покровителем.
В 1769 году он стал директором пограничной таможни в Василькове. Служба его здесь была вполне успешна, но лишь через десять лет только по просьбе Г. Потёмкина он получил повышение (1779) и был назначен в главную таможенную канцелярию в Петербург, а по закрытии оной назначен прокурором Военной коллегии (1781), где и служил до своей смерти членом коллегии в чине (с 1786) генерал-майора.
Добросовестный, тщательный, скрупулезный, Иван Никитич родился с такими чертами характера. Образ Стародума писан с него. Но это – черты настоящего историка, который и проявился в нем, пускай на склоне дней. После приезда из Крыма Болтин активно принялся за научные труды. Привычка с юности, читая книги, делать выписки очень пригодилась историку. С 1783 года он становится членом Академии наук и принимает участие в некоторых ее работах, например участвует в составлении академического словаря. Эпоха любила словари, лексиконы и энциклопедии.
Труды и познания Болтина в академии вознаграждены золотой медалью 1786 года (по предложению Е. Дашковой). Тогда же, вероятно, он сошелся с графом А. И. Мусиным-Пушкиным. Можно предположить, что в конце 1770-х – начале 1880-х годов Болтин активно занимался составлением терминологического и историко-географического словаря для древнего периода русской истории. Он тщательно штудирует «Историю» Татищева, ставшего для него главным наставником в исторической науке. Болтинский «Словарь географический всем городам, рекам и урочищам, кои вспоминаются в летописи Несторовой» вводит нас в подготовительный этап работы Болтина. Словарь составлен исключительно по Татищеву и представляет собой нечто среднее между конспектом и указателем к татищевской «Истории» с точными ссылками на источник. Болтин не просто тщательно изучает труд В. Н. Татищева, он его детально усваивает.
Очевидно, в 1784–1786 годах И. Н. Болтин и написал свой капитальный двухтомный труд «Примечания на историю древния и нынешния России г. Леклерка, сочиненные генерал-майором Иваном Болтиным». Задетый за живое в своем патриотизме, возмущенный множеством нелепиц и ошибок «наглого и лживого ея сочинителя», Иван Болтин принялся «по мере чтения» делать письменные замечания на «Историю» Леклерка. Он и не думал предпринимать специальных штудий, он просто мобилизовал накопленный запас сведений и знаний. Случай открыл возможность сформировавшемуся историку явить свету свои дарования и таланты. Он не просто опроверг ошибки и грубые искажения фактов Леклерком (критическая часть), но решил задачу положительную: попутно создал цельную систему взглядов на русскую историю, что сразу поставило его на первое место среди современных историков с заслуженной репутацией умнейшего и талантливейшего русского историка XVIII века. Через два года после написания два толстых тома – при содействии Г. А. Потёмкина и на собственные средства Екатерины II – были изданы. В «Примечаниях» Болтина императрица хотела дать публике своеобразный «антидот» против сочинения француза.
Порой на несколько строк текста Леклерка Болтин пишет несколько страниц примечаний. Конечно, труд Болтина от начала до конца проникнут полемическими приемами, которые, собственно, и придают ему живость изложения и легкость слога. Вспомним, что этот двухтомник Болтина был излюбленным чтением Василия Ключевского. У Болтина было не менее сильное, чем у Татищева, врожденное чувство исторического процесса, неразрывной связи настоящего с прошлым, невозможности осмыслить одно без другого.
Обращение к этнографии, географии, социальной истории России, постоянные переходы в своих этюдах и экскурсах от современности в прошлое, использование живой исторической традиции (изустных слухов и рассказов стариков, а не только сугубо научных работ) – все это сделало труд Болтина оригинальным, интересным и общественно значимым. Он имел успех, и его читали. «Не писавши истории, – подметил П. Н. Милюков, – Болтин сразу стал первым русским историком и занял место никогда никому не принадлежавшее, – не то что философа русской истории, но, во всяком случае, – человека, впервые думавшего над русской историей и впервые понявшего ее как живой и цельный органический процесс».