Биография, творчество
Шрифт:
733. Из лиц, руководивших государством, некоторые возражали против этого, говоря, что неразумно в то время, как Италия опустела от столь значительных в недавнее время войн, когда ее еще опустошает Ганнибал, когда Магон на флангах набирает против нее наемниками лигуров и кельтов34, затевать поход в Ливию, что нечего протягивать руки к чужим землям, прежде чем не будет освобождена родная страна от настоящих бедствий; другие же думали, что карфагеняне, будучи теперь свободными от страха, ничем не беспокоимые дома, будут крепко держаться в Италии, но если у них начнется война на их родной земле, они пошлют и за Ганнибалом. Поэтому одержало верх мнение - отправить в Ливию Сципиона, хотя ему и не разрешили набирать войско в Италии, страдавшей еще от Ганнибала; добровольцев же, если такие есть, разрешили вести с собой и использовать тех, которые находились еще в Сицилии. Ему дали также возможность снарядить десять триэр и набрать для них экипаж, а также воспользоваться триэрами, бывшими в Сицилии. Не дали и денег, кроме тех, которые кто-нибудь
8. А Сципион, как бы издавна предназначенный божественной волей на гибель Карфагена36, собрав кое-каких всадников и пехотинцев, самое большее до семи тысяч, переплыл в Сицилию, имея около себя триста отборных юношей, которым он велел следовать за собой без оружия. Набрав еще триста из богатых сицилийцев, он велел им прийти в определенный день с оружием и конями, самыми лучшими. Когда они прибыли, он предложил им, что если бы кто из них захотел, то он может дать вместо себя заместителя для военной службы. Когда все приняли его предложение, он вывел к ним триста своих, не имевших оружия, и приказал сицилийцам снарядить их вооружением. Они охотно стали передавать оружие и коней. Таким образом, Сципиону удалось иметь вместо сицилийцев триста юных италийцев, прекрасно снаряженных чужими конями и оружием, почувствовавших за это сразу к нему большую признательность; ими и впоследствии он пользовался во всем, как наиболее преданными ему37.
9. Узнав это, карфагеняне послали Гасдрубала, сына Гескона38, на охоту за слонами, а Магону, набиравшему наемников в Лигистине39, послали пехотинцев до шести тысяч, восемьсот всадников и семь слонов и присказали ему, присоединив сколько может других войск, вторгнуться в Тиррению, чтобы отвлечь Сципиона от Ливии. Но Магон и тогда продолжал медлить, не имея возможности соединиться с Ганнибалом, далеко отстоявшим от него, и все время выжидая40 будущих событий. Гасдрубал, вернувшись с охоты, стал набирать из карфагенян и ливийцев пехотинцев, числом тех и других до шести тысяч, и шестьсот всадников; он купил до пяти тысяч рабов, чтобы посадить их грести во флоте; он взял две тысячи всадников, кроме того, он вербовал и наемников, и всех обучал, находясь в двухстах стадиях от номадов Карфагена.
10. У номадов же в Ливии было много царей, каждый над своей частью, выше же всех был Сифакс41, имевший и у других племен исключительный почет. С другой стороны, у массилиев42, очень сильного племени, был сын царя Массанасса43, который вырос и воспитался в Карфагене; так как он был прекрасен по внешности и благороден характером, Гасдрубал, сын Гескона, не уступающий никому из карфагенян, предназначил ему в жены дочь, хотя Массанасса был номад, а он карфагенянин. Сосватав их, он, отправляясь полководцем в Иберию, взял с собой и юношу. Сифакс же, охваченный любовью к этой девушке, стал грабить владения карфагенян и Сципиону, приплывшему к нему из Иберии, обещал быть союзником, когда тот пойдет на карфагенян44. Заметив это и считая очень важным приобрести Сифакса в качестве союзника для войны против римлян, карфагеняне отдали ему девушку без ведома Гасдрубала и Массанассы, бывших в Иберии. Чрезвычайно страдая из-за этого, и Массанасса в свою очередь заключил союз в Иберии со Сципионом тайно, как он думал, от Гасдрубала45. Узнав об этом, Гасдрубал был глубоко оскорблен за юношу и за дочь, которые оба подверглись оскорблению, но хотел вместе с тем помочь отечеству, устранив Массанассу, и когда последний возвращался в Ливию из Иберии, вследствие смерти отца, он послал с ним в качестве провожатых всадников, которым приказал незаметно устроить на него покушение и убить его, как сумеют.
11. Заметив это, Массанасса ускользнул от них и старался укрепить унаследованную власть, собирая всадников, у которых и днем и ночью было одно дело: действуя большим количеством дротиков, все время налетать и отступать и опять налетать. И вся битва у них состоит в бегстве и преследовании. Эти номады умеют и переносить голод и зачастую питаться травой вместо хлеба; а пьют они вообще только воду. И конь у них совершенно не знает даже вкуса овса, всегда питаясь травой, пьет же с большими промежутками. Собрав таких всадников до двадцати тысяч, Массанасса выводил их на охоту или на грабеж других народов: он полагал, что это является и выгодным делом, и военным упражнением. Карфагеняне и Сифакс, считая, что приготовления юноши направлены против них (так как они не могли не сознавать, что оскорбили его), решили воевать сначала с ним, пока не покончат, и тогда уже встретиться с римлянами.
12. Сифакс и карфагеняне намного превосходили его численностью, но отправились они в поход с повозками и тяжелым багажом для всякого рода роскошной жизни, Массанасса же для всех был примером перенесения трудностей, у него была только конница и не было ни вьючных животных, ни продовольствия. Поэтому он легко и убегал, и нападал, и отступал в недоступные места. Часто, уже будучи окружен, он разделял войско на мелкие отряды, чтобы они убегали по частям, кто как может. Сам же он скрывался где-либо с немногими, пока ночью или вечером к нему в назначенное место не собирался весь отряд. Однажды он сам-третей скрывался, спрятавшись в пещере, когда вокруг пещеры стояли лагерем враги. Он не имел определенного места для лагеря, но все его военное искусство более
III, 1347. Так Массанасса воевал с карфагенянами. Сципион же, когда у него все было приведено в надлежащий порядок в Сицилии, принес жертвы Зевсу и Посейдону и отправился в Ливию на пятидесяти двух длинных кораблях, на четырехстах грузовых; много следовало за ним разведочных и мелких судов. Он вел войско в количестве шестнадцати тысяч пеших и тысячи шестисот всадников48. Вез он с собой метательное и оборонительное оружие, разнообразные машины и много продовольствия. Так совершал свою переправу Сципион. Узнав об этом, карфагеняне и Сифакс решили в настоящий момент обмануть Массанассу и притворно заключить (|pagag]suai)49 с ним дружбу до того времени, пока они не одолеют Сципиона. Массанасса не мог не знать, что его собираются обмануть; отвечая на коварство коварством и сообщая все Сципиону, он прибыл к Гасдрубалу, как заключивший с ним мир, со своими всадниками. И они стали лагерем недалеко друг от друга, около города Утики: Гасдрубал с Сифаксом и отдельно Массанасса; около Утики стал лагерем и Сципион, занесенный сюда ветрами. Гасдрубал отстоял от него на небольшое расстояние, имея войска до двадцати тысяч пехотинцев, семи тысяч всадников и ста сорока слонов50.
14. Между тем Сифакс, или боясь, или оказавшись отчасти неверным по отношению к обеим сторонам, под предлогом, что соседние варвары проявляют враждебные действия против державы, уехал домой; а Сципион стал посылать небольшие отряды, чтобы вступать в схватки с Гасдрубалом, и даже из городов некоторые присоединились к нему. Ночью тайно Массанасса прибыл в лагерь Сципиона и, дружески принятый, научил его на следующий день послать не более пяти тысяч человек в засаду, небольшую крепость, отстоявшую от Утики стадиев на тридцать, где есть башня, выстроенная тираном сиракузян Агафоклом51. С наступлением дня Массанасса стал убеждать Гасдрубала послать начальника конницы Ганнона разведать число врагов и быстро занять Утику, чтобы ввиду приближения врагов ее жители не устроили какого-либо переворота, а сам обещал, если ему будет приказано, следовать за ним. И вот Ганнон повел тысячу отборных карфагенских всадников и некоторое количество ливийцев, Массанасса же вел своих номадов; как только они прибыли к башне и Ганнон с небольшим числом всадников поскакал в Утику, появилась некоторая часть тех, которые находились в засаде, и Массанасса велел стоявшему во главе карфагенских всадников напасть на врагов, так как (_w)52, говорил он, их мало. И сам следовал на близком расстоянии, как бы собираясь им помогать. Когда ливийцы оказались в середине между римлянами и Массанассой, бывшие в засаде появились в большем количестве и с обеих сторон, перекололи их копьями, римляне с одной стороны и Массанасса - с другой, кроме четырехсот, которые были взяты в плен53. Когда все это было закончено, Массанасса спешно двинулся, как друг, навстречу возвращающемуся (]pani\nti)54 Ганнону; захватив Ганнона, он отвел его в лагерь Сципиона и отдал его Гасдрубалу в обмен на свою мать.
15. После этого Сципион и Массанасса опустошали страну и освобождали тех из римлян, которые скованными, копали на полях землю; они были присланы Ганнибалом из Иберии или Сицилии, или из самой Италии. Когда они осаждали большой город, которому было название Лоха55, и перенесли много трудностей, и когда уже приставлены были к стенам лестницы, жители Лохи через глашатаев дали знать, что, если они получат обещание сохранить им жизнь, они покинут город. И Сципион приказал трубить отбой, чтобы отозвать войско; но воины вследствие гнева за то, что они претерпели, не послушались приказа и, взойдя на стены, стали избивать женщин и детей; оставшихся в живых жителей Лохи Сципион отпустил невредимыми, а войско лишил добычи, относительно же центурионов, которые оказались виновными в непослушании, велел перед всем собранием солдат бросить жребий и троих, на которых пал жребий, наказал смертью. Совершив это, он стал опять грабить страну. Гасдрубал же устроил им засаду, послав начальника конницы Магона с фронта, сам же двинувшись с тыла. Оказавшись между ними, Сципион и Массанасса разделили между собой командование боем и, обратившись каждый из них на каждого из врагов, убили пять тысяч ливийцев, тысячу восемьсот взяли в плен, остальных же загнали в скалы.
16. Тотчас после этого Сципион напал и с суши и с моря на Утику; соединив две пентеры, он поставил на них башню, откуда и посылал на врагов стрелы в три локтя длиной, большие камни и тем причинил врагам много потерь, но и сам взамен много потерпел, так как его корабли разбивались; он воздвиг большие валы и, когда ему удавалось приблизиться, громил стену таранами, срезая косами шкуры и все другое, что было повешено на ней в качестве прикрытия. Жители города подрывали насыпи, отводили петлями косы и ослабляли силу таранов, набрасывая наискось бревна; они делали вылазки с огнем на машины, когда им удавалось подстеречь дуновение ветра в их сторону. Поэтому Сципион, отказавшись от мысли взять таким образом город, перешел к его осаде.