Биос

Уилсон Роберт Чарльз

Хайс поморщился. Боже, помоги Маку, прикованному к месту отказавшим мотором, страдающему от дикой боли, понятия не имеющего — должно быть, это хуже всего, — о том, в порядке ли система биозащиты, или он, по сути, уже мертвец.

— Кая, что там с техобслуживанием «альфы»?

— Минутку, — ответила та и справилась у кого-то по внутренней связи. — Как только поступил сигнал тревоги от Мака, я ускорила работы. Скафандр прошёл предварительную диагностику, на первый взгляд он в порядке — но к глубокой проверке мы даже не успели приступить.

— Забери

его и подготовь.

— Это может быть неразумно.

— Подготовь его, Кая, спасибо. И дай нам туннель.

— Хорошо, сделаю, — ответила та. По её голосу чувствовалась: несмотря на свои страхи, она рада, что Тэм снова за главного. — Зелёный свет минут через двадцать.

— Я хочу, чтобы скафандр был готов, как только я пройду через туннель. А пока делай что делала — постарайся успокоить Мака, и пусть роботы с контроллерами будут наготове. И передай мне данные телеметрии — посмотрим, может, мне удастся что-нибудь из них вытащить.

— Конечно, — живо ответила та.

Никакой тебе формальности на станции. Кая — свободная, стопроцентно койперовская женщина, никогда не обращалась к нему «сэр», как неминуемо сказали бы учёные с Земли. Но Тэм ясно услышал уважительность в её голосе.

И ощутил на своих плечах тяжкое бремя ответственности.

Новая сотрудница — Зоя Фишер, дитя из пробирки, новый костюм для внешних работ которой, к несчастью, лежал глубоко в грузовом отсеке — вышла из пассажирского салона. Она была серьёзной, нахмуренной.

— Я могу чем-то помочь?

— Ты можешь не путаться под ногами, — ответил Тэм первое, что пришло на ум.

Зоя кивнула и удалилась.

Держись, Мак, подумал Хайс.

Ямбуку не нужна ещё одна жертва. Исис уже забрала достаточно.

* * *

Сутки на Исис длятся на три часа дольше, чем на Земле, а ось наклонена под меньшим углом, отчего сезоны менее выражены. Когда Хайс, облачённый в неимоверно громоздкий скафандр биологической защиты, покинул Ямбуку, солнце нависло над горой Коппер. Окружающий лес был полон теней; долгой ночи предстояло спуститься через час.

Обширный участок растительности вокруг станции был вычищен, почва выжжена и засыпана гербицидами длительного действия. Ямбуку, её ядро и четыре коаксиальных кольца, сидела посреди чёрной пустыни, словно потерявшаяся жемчужина. Зона отчуждения не давала местным растениям прорастать через стены из прессованного композита, пачкать выходы и ослаблять пломбы. Но эта картина напомнила Хайсу кое-что ещё: пустой промежуток между крепостью и двором замка; огневую зону.

Но все эти меры ничем не могли защитить от микроорганизмов, переносимых по воздуху, вероятную причину непрекращающихся отказов уплотнений. К тому же флора уже начала своё наступление — зелёные ползучие побеги потянулись из лесного навеса, как нащупывающие пальцы.

Хайс, потея в герметичном скафандре, испытал знакомое чувство пребывания на ландшафте, не будучи при этом его частью. Всё, что творилось вокруг — потрескивание выжженной земли под ногами, шелест листвы на ветру — передавалось ему встроенными сенсорами. Ощущения от прикосновений притуплялись толстыми перчатками скафандра, сколь бы подвижными и чувствительными те ни были; область видимости была узкой, обоняние отсутствовало как класс. В долине у реки жизнь била ключом, как в летнем саду, вот только Хайс не мог рассчитывать на то, что когда-либо сможет выйти к ней иначе как облачённым в скафандр — роботом, получеловеком.

И, разумеется, местная жизнь убьёт его при первой же возможности.

Тэм обогнул закруглённую стену станции, возвышающуюся в косых лучах солнца как известняковая скала, и добрался до зоны у ангара для роботов, где Макаби Фейя оказался в смертельно опасной ловушке вышедшего из строя скафандра.

Проблема стала очевидной с первого взгляда. Правая нога Мака обгорела ниже бедра, во внешней оболочке зияло чёрное отверстие. Основная и резервная гидравлические системы ниже пояса безнадёжно вышли из строя. Мак застрял на одном месте, замерев в неудобной позе.

Несчастье произошло почти восемь часов назад. Скафандр сам наложил жгут и даже, при необходимости, мог принять меры по реанимации и кардиостимуляции; это был отличный аппарат, несмотря даже на перманентный выход из строя систем корпуса. Но восемь часов — слишком долгий срок, когда ты один и ранен. Кроме того, довольно скромные запасы обезболивающих и других медицинских препаратов оказались практически исчерпаны.

Хайс осторожно приблизился к раненому другу. Ноги скафандра, может, и зафиксированы, но мощные руки по-прежнему функциональны. Если Мак запаникует, он может нанести ему серьёзный урон.

Когда Хайс подобрался совсем близко, двое мобильных роботов убрались у него с дороги. Камеры машин уставились на Хайса и Макаби. Разумеется, глазами роботов смотрела Ямбуку — точнее, Элам; именно она ими управляла. И какой умиротворяющей была вечерняя тишь! Высоко в кронах деревьев стрекотали авианты, а по тёмной, как пепел, расчищенной площадке важно, словно крошечный банкир викторианской эпохи, шествовал чёрный дневной жук.

Хайс прокашлялся.

— Мак? Ты меня слышишь?

Его голос был перенаправлен на приёмник в шлеме Мака. Насекомых вокруг мы слышим лучше, чем друг друга, подумал Хайс. Два одиночества подают друг другу сигналы через океан чуждых микробов.

На несущей частоте — никакого ответа на фоне приглушённого гудения. Должно быть, Мак опять потерял сознание.

Теперь Хайс оказался достаточно близко для того, чтобы осмотреть разрыв. Скафандр многослоен, его гидравлические системы и моторы в штатном режиме работают в изоляции и от влажного человеческого груза, и от абразивной биосферы Исис. Перегрев, словно фольгу, снял внешнее гибкое покрытие скафандра, выставляя напоказ спутанный клубок обгоревшей изоляции и капающую синюю жидкость — рану робота. Мягкая сердцевина — Мак Фейя — была глубже, скрытая от глаз, но в ужасной опасности.