Биотеррор
Шрифт:
Поначалу они почти не разговаривали, Алиса смотрела на офисном компьютере праздничный концерт, а садовник возился с букетами, раскладывая и сортируя цветы. Ближе к середине ночи практически все цветы развезли, осталась всего пара корзин. Сим принес из торгового зала горшок с карликовой сливой и, вооружившись крошечной лопаткой, стал ворошить землю у корней уродца. Алисе бонсай никогда не нравились, процесс выращивания деревьев-карликов стойко ассоциировался с напугавшим ее в детстве романом «Человек, который смеется». Она повернулась в кресле так, чтобы не видеть это безобразие и услышала, как Сим очень серьезно произнес:
— Я не делаю им больно.
Алиса посмотрела на садовника со смесью удивления и недоверия.
— Что?
— Вам ведь неприятно смотреть, как я работаю с бонсай, да? Вам кажется, что я причиняю деревьям боль.
— А разве нет? Вам бы понравилось, если бы вас сгибали в дугу и отрезали пальцы?
Сим против ожидания не рассердился. Переставив горшок на стол поближе к Алисе, он бережно провел по ветвям сливы рукой — словно щенка погладил. Девушке показалось даже, что дерево в ответ подалось к нему, потерлось ветвями о руку.
— Главная ошибка людей, когда они рассуждают о растениях или животных, в антропоцентризме. Они говорят о совершенно иных существах, с иной психологией и физиологией, представляя на их месте себя. Но дерево — это дерево, а не человек в костюме дерева.
— Глубокая мысль, да.
Но Сима ее ирония не задела.
— Растения испытывают боль, но не так, как люди. Ветви дерева — не то же самое, что пальцы людей, грамотная их подрезка идет растению на пользу. Это касается и бонсай. Неопытный садовод будет загонять дерево в нужную ему форму силой и в итоге загубит. Но если помогать саженцу согласно его природе, лишь слегка направляя, получится произведение искусства. Посмотрите сами. Разве в этой крохе чувствуется неестественность? Разве оно выглядит уродливо?
— Ну, а в чем тут польза самим деревьям?
— В том, что они растут в заботе и любви своих хозяев. Не будь спроса на бонсай, они вообще не появились бы на свет.
— Если так рассуждать, то и в колбасе нет ничего дурного, — попыталась поддеть собеседника Алиса. — Ведь коровы не появились бы на свет, если бы их не планировали забить на мясо.
Сим развел руками.
— Так и есть, хотя вы и высказали эту мысль только чтобы задеть меня. И совершенно напрасно: я не считаю коров священными животными. Я не буддист и даже не вегетарианец. Почему-то люди, когда видят перед собой азиата, то считают, что он обязательно буддист. А у меня своя философия.
— И в чем она заключается?
— Можно все, если готов нести ответственность за свой выбор. Карма — это не нравственные рамки, диктующие что хорошо, а что плохо. Это один из законов мироздания, такой же, как закон тяготения, например. Если прыгнуть с крыши, то упадешь на землю. Не в наказание — просто таков закон природы. Если причинять людям зло, люди будут тебя ненавидеть, а кто-то может и отомстить. Это карма. Но она ничего не требует от человека, просто предупреждает о последствиях.
— Как-то это…
Сим с явной иронией закончил за нее:
— Безнравственно? А природа ничего не знает о нравственности. Тем не менее, любой зверь, любое растение или насекомое нравственней самого усердного праведника. Растения и животные следуют своей природе, люди же противостоят ей, ломают себя.
Потом у Алисы было много похожих разговоров с Симом. Она уже давным-давно уволилась из той фирмы, да и институт окончила, но по-прежнему наведывалась в гости к садовнику. Особенно когда в душе случался сумбур.
В последнее время виделись они часто.
— Ты же столько раз говорил, что религия — чушь!
— А религия тут и не при чем. Душа — просто удобное слово, чтобы обозначить тонкую суть, которая отличает живое от мертвого. Слияние душ, ощущение единства с мирозданием… ты испытала то, чего мистики разных школ добиваются длительными медитациями, сложными ритуалами и аскетизмом. Правда, испытала во сне, так что нос не задирай — это не твое достижение.
— И что мне теперь делать?
— А чего ты хотела бы? Какая у тебя цель?
— Если бы я знала!
— Тогда делай что угодно, — расщедрился Сим. — Если не знаешь, куда идти, то все равно куда идти. А можно и вообще никуда не идти.
— Я и так никуда не иду. Уже сколько лет на одном месте… Тошно мне, Сим. Вроде стараюсь, бьюсь как муха в паутине. За то берусь, за другое, и все без толку. Ничего не получается, все усилия впустую. Словно подушкой стену пробить пытаюсь… Ну вот пробью я стену, а там все тоже.
— Ты себя загнала, — поставил диагноз Сим. — Бег на месте — он самый выматывающий. Надо остановиться и подумать, чего же ты хочешь и как дальше жить.
— Да ездила я недавно отдыхать…
— Значит, не туда ездила, — прервал ее Сим. — Тебе надо совсем вырваться из гонки, чтобы мысли очистились и скакать перестали, как воробьи по веткам.
— Ты мне в монастырь уйти предлагаешь, что ли?
— А ты не смейся, хорошее место, между прочим, чтоб прийти в себя. Ну да, это слишком серьезно и тебе пока не нужно. У меня предложение попроще. Есть такое местечко — деревня Княжево. Там неподалеку мои знакомые арендовали землю, построили дома, организовали экологическое поселение… В общем, ты про дауншифтеров ведь слышала?
— Чудаки, которые бросают хорошую работу и едут в глухие деревни жить натуральным хозяйством?
Сим улыбнулся.
— Чудаки? Ну… в каком-то смысле, конечно чудаки. Как и мы для них. Суть не в этом. Копаться в огороде тебе никто не предлагает. У них там есть гостиница для горожан, желающих отдохнуть на природе. Места красивые и тихие, вокруг лес, речка недалеко. А главное — никакой цивилизации рядом. Ни интернета, ни телевизора, ни телефона. То, что тебе нужно.
— Да я там со скуки на второй день взвою!