Бирма - Ад полузабытой войны

Тюрк Харри

Олд за короткое время проделал настоящую работу первопроходца. Он проложил маршрут, который, хотя и был не безопасным, но по нему круглые стуки американские самолеты С-47 смогли доставлять тысячи тонн военных и прочих грузов из Индии в Куньмин, для армии Чан Кайши. Маршрут пролегал далеко от японских полевых аэродромов на захваченной территории, чтобы избежать атак истребителей противника. Кроме того, они не смогли бы подняться до такой высоты, на которой летели «транспортники». Расчеты японцев на то, что, прервав снабжение по Бирманскому шоссе, они ослабят сопротивление китайцев и, комбинируя удары на севере и на юге, достигнут легкой победы, были таким образом полностью сорваны.

Стилуэлл воспользовался возможностью полета над Гималаями, у летчиков скоро прозванных «Hump» ("бугорок"),

чтобы сперва перебросить по воздуху в Ассам большую часть тех китайских войск, которые Чан предусмотрел для войны в Бирме, но которые еще не были на фронте. Около 13 тысяч китайских солдат прошли в Ассаме под руководством опытных американских инструкторов учебную подготовку к войне в джунглях, которая предстояла только тогда, когда японцы израсходуют свои наступательные силы. В любом случае, время, когда это произойдет, еще никто не мог предсказать, тем более, что Стилуэлл привык очень осторожно оценивать противника.

После переговоров с военной бюрократией Чана в Чунцине генерал немедленно отправился в китайские части, которые уже воевали против японцев в районе Таунгу. Под угрозой был город Мейтхила, и у Стилуэлла почти не осталось надежды на то, что с теми силами, которые остались у него на севере Бирмы, ему удастся удержать Мандалай, второй по размеру город страны. В Мандалае железнодорожная магистраль разделялась на две линии, идущие на север. Восточная из них шла в Лашо, а западная заканчивалась в Мьичине, недалеко от китайской границы. Если японцам удастся захватить эти линии и воспользоваться ими, судьба Бирмы будет решена.

Дни защитников британской колонии проходили в непрестанных боях. Основные потери они несли не в больших сражениях, а в бесчисленных маленьких стычках, перестрелках, нападениях, засадах, все уменьшавших личный состав британских войск.

Уже давно не было единой системы тылового обеспечения. Подразделения действовали, рассчитывая только на самих себя, избегали ударов японцев, надеясь на приход подкреплений из Индии. Но они все еще не приходили.

У. Л. Фостер, последний представитель британской нефтяной компании, руководил, кипя в душе от гнева, британскими саперами, взрывавшими нефтедобывающие сооружения близ Енанаджауна. Около двух тысяч японских пехотинцев обошли британские позиции и могли в любой момент ударить с фланга. Когда нефтяные скважины запылали, японцы вначале двинулись мимо нефтяных полей, вдоль реки Иравади на север через долину Чиндуина. Из района Проме они нацеливали свой следующий удар на Аракан, болотистую и лесистую прибрежную провинцию, которая на юге простиралась до индийской границы, где находился Маундо, последний бирманский город. Между этими двумя клиньями все яснее просматривался огромный «котел», который японцы с каждым днем сжимали все сильнее. Для британских войск в этих условиях был лишь один шанс. Чтобы избежать разгрома им нужно было двигаться на север вдоль долин рек Иравади и Чиндуин быстрее, чем японцы, до последней большой точки переправы у Калевы. Если им удастся переправиться через реку в этом месте, они смогут задержать продвижение японцев с другого берега.

За это время 55-я и 56-я японские пехотные дивизии, усиленные одним танковым полком, вооруженным испытанными в боях танками "Чи-Ха Тип 97" с 57-мм пушками, продвигались между верхним течением реки Ситаун и рекой Салуин, взяв Лойко, так что китайским и британским войскам южнее Мандалая теперь тоже угрожало окружение.

Генерал Слим потому приказал отступать, пока японцы не перерезали железную дорогу на Мьичину.

Но на этой узкоколейке царил неописуемый хаос. Гражданские лица, китайские и британские подразделения — все сражались за последние вагоны. Железнодорожная катастрофа довершила развал. Линия на долгое время стала непригодной, потому что ремонтного поезда тоже больше не было. Так что союзным войскам, действовавшим в центральной Бирме, пришлось совершить долгий пеший марш на север, через джунгли и полные москитов болота, через горные хребты и долины рек, чтобы спасти только свои жизни и хотя бы остатки боеспособности.

Генерал Джо Стилуэлл, военный, способный на холодный расчет, маршировал во главе своего штаба сквозь дождевые леса. Целью была далекая Мьичина. Там был еще один аэродром, и Стилуэлл надеялся через него вывести на самолетах остатки самой северной группировки в Индию.

Иногда дорога оказывалась слишком трудной для старого генерала. Мучения были невыносимы даже для молодых людей. Он с удовольствием отдохнул бы разок, другой, закурил бы сигарету. Но табак был в дефиците. Только проходя через редкие поселения, можно было иногда купить порцию бирманского крестьянского табака, но он не приносил много радости. Без сигарет было бы легче обходиться, если бы хватало еды. Но кроме нескольких случайно подстреленных животных питаться приходилось только съедобными кореньями. Под бинтами раненых завелись черви. Все чаще приходилось менять скаутов, прорубавших дорогу сквозь дождевой лес с помощью ножей-мачете. Силы людей быстро таяли. Душный воздух под густыми кронами деревьев осложнял дыхание. Лесные звери разбегались перед медленно тянущимися людьми. Только разноцветные мотыльки с блюдце величиной порхали перед их усталыми глазами. Так шла армия, потерпевшая поражение в боях. Она была разбита, но не сдавалась. День расплаты, как формулировал ворчливый генерал Стилуэлл, еще наступит.

30 апреля генерал узнал о внезапном взятии японцами города Лашо. Мысль, что совсем недавно он совещался там с Чаном, показалась теперь абсурдной.

— Вперед! Все яростнее подгонял он своих до смерти измученных, оборванных, голодных солдат. — Нам нужно выбраться, чтобы потом отплатить им за все! Он храбро пробирался вперед, промокший до нитки, с окровавленными ногами, каждый шаг — мука, с десятками кровососущих пиявок под разорванным мундиром. Но он не сдавался. Его пример удерживал на ногах всех остальных.

Бои шли на разных участках разорванного фронта — в Аракане, на южном побережье, на севере, где между уже павшей Мьичиной и индийской границей медленно двигались на запад разрозненные войска союзников, и на реке Чиндуин, которую генерал Слим хотел форсировать у Калевы с остатками своей группировки, уже прозванной планировщиками в Индии на бумаге называли 15-м корпусом.

Слиму удалось сохранить даже остатки своих моторизованных частей. Лишь машины, для которых больше не было топлива, приходилось приводить в негодность и оставлять. У Слима были танки, орудия и грузовики. Когда у его скаутов совсем иссякли силы, чтобы пробивать просеки сквозь джунгли, Слим решил пустить вперед танки. Так он мог хоть немного сберечь силы своих солдат. Чиндуин, широкая бурная река, заберет у них последние силы, потому что на паромы там рассчитывать не приходится. А люди Слима, к тому же, несли на себе две тысячи раненых и больных. Когда они достигли Калевы, их самые наихудшие опасения оправдались. Все большие лодки и паромы были уничтожены. На берегу лежали только маленькие суденышки.

Хотя после всех усилий Слиму было очень тяжело отдать такой приказ, тем не менее, он решил привести в негодность все машины, танки и пушки. Из самых сильных мужчин он создал бригады для постройки временных плотов. Стоило начаться работам, как по арьергарду был открыт пулеметный огонь. Через минуту начался кровавый ближний бой с японскими преследователями.

У младшего капрала Эрика Томлина оставалось всего пять патронов к винтовке, когда очередь из японского пулемета «Намбу» пронеслась над ним, срезая низкие ветки. Он упал в грязь, появившуюся после прошедшего всего полчаса назад ливня, и перезарядил оружие. Рядом с ним скатился гурка Нугунг, спрятался за корнями дерева и прислушался.

Немного погодя, гурка поднял два пальца. Томлин увидел жест и подкатился к нему. Они оба были мокрые, грязные, а у гурки был только его кривой кинжал «кукри». Его винтовка сломалась, когда он спускался со скалы.

— Я с ними справлюсь, — прошептал Нугунг.

— Ты с ума сошел, — ответил Томлин. — Не стоит играть в героя в последнем бою.

Но Нугунг был не из тех, кто быстро сдается. Томлин не успел оглянуться, как Нугунг пополз сквозь густые заросли.

Томлин пожертвовал двумя из пяти патронов, чтобы отвлечь внимание японцев. Его одиночные выстрелы, скорее всего, не были слышны в общем шуме боя, судя по тому, что японцы не стали стрелять целенаправленно в его сторону. Томлин пристально вглядывался в быстро надвигающуюся темноту. Но гурку не было видно. Потом с берега поступил приказ: "Спускаться к реке, с наступлением темноты переправляемся".