Бирма - Ад полузабытой войны
Шрифт:
Уингейт обратил к нему свое лицо аскета с резкими чертами. — А вот это как раз дело авиации. Придется научиться снабжать по воздуху в случае необходимости целые армии. Просто нужно получить достаточно самолетов. Итак — почему бы и не отдельные ударные команды, действующие в японском тылу?
Так родилась мысль, которая привела к созданию части, названной Уингейтом, питавшим слабость к красивым названиям, "Группа глубокого проникновения" — "Long Range Penetration Group". Но официальное название, чтобы запутать противника, было 77-я индийская пехотная бригада. Уингейт отбирал в нее людей по своим критериям. Храбрых, не боящихся лишений солдат с хорошими боевыми данными и разнообразными способностями. Он находил их в Королевском Ливерпульском полку, части, прошедшей испытания войной в тропиках, у гуркских стрелков и, наконец, в 142-й роте «коммандос»,
Раз уже речь шла об освобождении Бирмы, Уингейт после долгих раздумий избрал для этих войск символ, соответствовавший традициям этой страны Чинде, мифического зверя — гибрид льва и орла, который в качестве стража стоит перед каждым бирманским буддистским храмом. И "Группа глубокого проникновения" с некоторой гордостью стала именовать себя «чиндитами».
Создание новой части, по численности примерно соответствовавшей полку, произошло в середине 1942 года, подавлением поражений англичан в Бирме. В глубоком индийском тылу Орд Ч. Уингейт начал всеобъемлющую подготовку, включавшую как тренировку войны в джунглях, так и расчет необходимой для подрыва объектов взрывчатки и многое другое.
Уэйвелл планировал использовать «чиндитов» одновременно с наступлением, которое генерал Стилуэлл должен был вести из Юньнаня на север Бирмы. Но к концу января 1943 года стало ясно, что Чан Кайши не даст на это своего разрешения. Он всеми силами противился тому, чтобы его войска воевали непосредственно за британские интересы. Эта близорукая, обусловленная национальным эгоизмом позиция и так не очень удобного союзника, с которым все еще мучился время от времени сам генерал Стилуэлл. Но Уэйвелл должен был учитывать эту реальность. Он поговорил с Уингейтом, и тот согласился, что откладывать операцию больше нельзя. Его войска были готовы.
В Импхале «чиндитов» разделили на семь колонн, каждая из которых могла вести боевые действия независимо от других. Они разместились в казармах и проводили время за покером и пиво, пока их командир Уингейт консультировался с Уэйвеллом. Оба пришли к согласию, что лучшей датой наступления на восток будет 7 февраля.
Ранним утром в этот день колонны уже находились между Палутом и бирманской границей, где-то на высоте Таму. Там лежала долина Кабау, где находились самые передовые посты японцев. После того, как авиация проведет воздушную разведку, нужно было просочиться между постами. Это могло получиться только в том случае, если в разных местах по два соседних поста удалось бы беззвучно обезвредить. Этой «дыры» между постами хватило бы для прохождения одной колонны. Для этой цели еще ночью были посланы вперед группы «коммандос», вооруженные только ножами и гарротами. Чтобы сбить врага с толку еще за три дня была выслана еще одна группа — специально обученные гурки, которые с большим шумом прорвали тонкую японскую линию обороны в 70 километрах южнее Таму. Японцы поддались на этот отвлекающий маневр и быстро перебросили резервы к месту предполагаемого прорыва. Но там больше ничего не произошло.
Потом подразделения 23-й индийской дивизии инсценировали еще южнее, в районе переправы у Калевы, яркий спектакль. Это все отвлекло внимание японцев от направления главного удара «чиндитов» и позволило тем по группам перейти Чиндуин и, прорвавшись на восток в гористые джунгли, исчезнуть там.
Всего их было более пятисот человек, пробившихся на занятую японцами территорию. Дико выглядевшие типы, обвешанные оружием и боеприпасами, готовые на бой с самим чертом. Они понимали свое ремесло, могли двигаться в джунглях, не оставляя заметных следов. Но они могли и специально оставлять очень заметные фальшивые следы. Они старались не вступать в большие бои. Они действовали беззвучно. Обнаружив вражеский патруль, они убивали его до того, как те понимали, что происходит. В нескольких деревнях они так незаметно передушили ночью японских оккупантов, что потом им пришлось разбудить местных жителей, объяснив им, что им следовало бы поскорее укрыться, пока не пришла японская карательная экспедиция.
Через считанные минуты после такого нападения бойцы, обычно вместе со своими мулами, перевозившими грузы, снова скрывались в джунглях. Они страдали от жажды и голода, им редко удавалось закурить, а те короткие привалы, которые они могли себе позволить, сном назвать было нельзя. Их атаковали змеи и насекомые, они мокли под дождем, от которого не спасали даже палатки, потому что вода просачивалась через любое полотно. Они шатались от лихорадки, а раны на ногах делали пыткой каждый их шаг. Их тела болели от царапин, ссадин и укусов насекомых. Пиявки присасывались к каждому сантиметру открытой кожи. Но они шагали, не щадя себя.
Уингейт постоянно находился в составе одной из колонн, но никто не знал, в какой именно. Но каждый из бойцов, которым пришлось разрезать у мулов голосовые связки, чтобы бедные животные не могли кричать, знали первую цель операции: взорвать как можно больше участков железной дороги между Мандалаем и Мьичиной, самой западной от Рангуна, чтобы перерезать этот наиболее важный для японцев путь снабжения.
Колонна, продвигающаяся далеко на юге, должна была сразиться с противником у Шуебо. Исходя из ситуации, Уингейт собирался решить, нужно ли идти на восток дальше линии железной дороги Мандалай — Мьичина, перейти Иравади, чтобы разрушить и восточную железную дорогу, между Мандалаем и Лашо.
Японскому руководству вначале никак не удавалось составить ясную картину из множества поступающих тревожных сообщений. Даже японская авиаразведка не увидела по ту сторону индийской границы ничего, что указывало бы на подготовку большого наступления. В чем же цель этих очевидно действующих независимо друг от друга боевых групп, прорвавших фронт в нескольких местах?
Авантюрные слухи, распускаемые Уингейтом через его доверенных лиц среди бирманцев, курсировали по стране. Самой похожей на правду казалась история, что англичане при отступлении из Рангуна в прошлом году якобы прихватили свою золотую казну, но им пришлось ее оставить где-то в джунглях между Иравади и нижним течением Ситауна. А теперь они хотят его забрать.
Одна из семи колонн попала в засаду, устроенную внимательными японскими разведчиками примерно в 100 километрах за линией фронта, и была почти полностью уничтожена. Но даже после этого японцы не нашли ничего, что могло бы дать им ключ к загадке этого странного наступления.
Другая колонна прошла половину требуемого расстояния до железнодорожной ветки (по прямой около 250 километров) без потерь. Но на участке открытой местности она подверглась массивному нападению со всех сторон, и ей пришлось отступать маленькими группами. Предоставленные самим себе, эти маленькие группы все же попытались достичь цели. За их спиной японцы жестоко добивали пару оставленных тяжелораненых, услышав от них слух о золотом кладе. Они предполагали, что здесь двигается целая британская дивизия, и подозревали, что китайцы будут пробиваться из провинции Юньнань на юг, чтобы соединиться с англичанами. Они были совсем недалеки от истины, тем более, что почву таким предположениям давали результаты их разведки. Но вот только Чан Кайши не собирался отправлять свои войска в поход. Но в самом северном уголке Бирмы, у границы с провинцией Юньнань находились две опорные базы британцев Сумпрабум и Форт-Хертц, которые японцы не смогли захватить. Труднопроходимая местность и умело организованная англичанами оборона сделали дальнейшее продвижение японцев невозможным.
Обе базы обеспечивали успешную борьбу партизан из народности качинов и снабжались по воздуху. Японцы потеряли там уже много солдат. Считалось, что местных жителей обучают и командуют ими американские офицеры, а оружие и прочие военные грузы они получают из провинции Юньнань.
На самом деле в это время в Форт-Хертце и в Сумпрабуме было еще очень мало американских офицеров-инструкторов. Зато уже много лет в отдаленных поселках проживали американские миссионеры. И за это время они завязали с местными жителями по-настоящему дружественные отношения. Потому им оказалось нетрудно мобилизовать своих «агнцев» против японских захватчиков, причем очень специфическим способом. Не полками и ротами, а совсем маленькими группами решительных бойцов, которые очень быстро атаковали и так же быстро прятались, велась эта война. В начале качины воевали еще луками и стрелами, оказавшимися очень эффективным оружием в джунглях. Постепенно генерал Стилуэлл позаботился о более современном снаряжении. С самолетов сбрасывались боеприпасы, огнестрельное оружие, взрывчатка, радиостанции и продукты. Фрэнк Меррилл, бригадный генерал американской армии, уже накопивший изрядный опыт войны в Китае, восхищаясь мужеством партизан, послал к ним инструкторов, помогавших им в военных и технических вопросах. Потом он сам вступил в борьбу с контингентом американских солдат. Это были добровольцы, и по имени командира их прозвали "Мародерами Меррилла" ("Merrills Marauders"). Обычно они воевали в оперативном согласовании с аборигенами за линией фронта. Американцы и местные жители помогали друг другу, и операции наносили все больший ущерб врагу.