Биртман

Ветер

— Новенький как там тебя?

— Биртман.

— Биртман! Ты что там ухмыляешься весело тебе? Повеселился думаешь? Разыграл учительницу? Ты перерисовал линию старта?!

— Нет, я думал я и впрямь хорошо бегу поэтому и старался. Так же разочарован случившимся, как и вы.

— Что? Разочарован он! Ишь! А кто это сделал?

— А я откуда знаю. Я тут новенький, никто со мной не общается. — рядом захрюкали и за хекали, над моим ответом.

— Умный самый, да?!

Я предпочел промолчать и не тролировать и без того взвинченную

физручку. Хотя сейчас мне было что ответить.

— Базаров, я знаю, что без тебя не обошлось.

— Я не знаю Валентина Львовна ничего, хулиганы какие-то может что перерисовали, это же сквер даже не школьный. — очень натурально изображал невинность Серж. — Как что, так сразу Базаров! Это несправедливо.

— Хулиганы какие-то — смеясь еле сдерживаясь повторил Саддам, вызвав волну хмыканий.

— Ладно, так значит?! Всем два балла сегодня за урок!

— Что? Как?!

— А как же…

— Во, баба Валя озверела.

— Тихо! Всем два балла в журнал я сказала! Будете возмущаться напишу докладную Марине Викторовне, ясно? На следующем уроке будем бегать на стадионе, там и будете исправлять.

— У-уф… — мгновенно все поняли, что все свелось к ерунде.

— Но выставлю на балл ниже, чтобы четыре получить нужно будет пробежать на пять! — поняла физручка, что слишком мягкое вышло наказание и решила переиграть.

— А пять что бы получить сколько надо пробежать?

— На шесть. — ответил кто-то.

— А шесть, это сколько в секундах?

— На разряд на первый пробежишь Базаров, получишь пять.

— А первый взрослый или первый детский?

— Ну а ты как Базаров думаешь, ты ребенок еще или взрослеть пора?

— Эм… — подзавис Серж с ответом.

— Сереже можно и детский! — засмеялись девчонки.

В общем с занятия вернулись все уже в нормальном настроении, и Львовна вроде остыла.

— Новенький! Эй! — окликнула меня Львовна.

— Чего? — неохотно ответил я, могла бы и запомнить блин или имя, или фамилию, уже злит это ее «Эй» — Зовите меня мистер, Эй! — предложил я.

— Мистер, Эй! — повторил Саддам, смакуя и смеясь.

— Ты что второй Базаров что ли? Мне и одного за глаза. — ответила она. — Заниматься будешь в секции?

— Не, неохота.

— Не баскетболом, — вспомнила она видать, что я говорил про баскетбол. — бегом.

— Не, нафиг надо, времени нет. В выходные родителям помогать надо, в будни и так невпроворот.

— Смотри не ошибись Биртман, — пригрозила мне Львовна.

— Вы что же мне угрожаете? — удивился я.

— Советую, подумать. Знаешь, как у нас те, кто за школу выступают учатся?

— Как? — слегка заинтересовался я.

— Не очень хорошо, так что часто надо им помочь решить вопрос с каким-либо предметом. Двойку точно никто не получит, из школы не вылетит.

— Эх, — вздохнул я разочаровано. — А я думал всем пятерки ставят по всем предметам.

— Размечтался. В общем ты подумал бы, как у тебя с успеваемостью?

— Что

прям по всем предметам можете помочь?

— Ну с Федором Алексеевичем могут быть сложности, если ты попадешь в список его особого внимания.

— Ясно, я подумаю, над предложением. Оценю свои возможности. Надеюсь вредничать вы не станете.

— Ну это уж было бы слишком. За кого ты меня принимаешь? Но я поспрашивала у ребят, говорят с некоторыми предметами у тебя не очень? И Марина Викторовна отчего-то валит тебя на химии?

— Я подумаю. — развернулся я.

— Подумай-подумай. — явно разочаровано сказала физручка.

Не ну серьезно нафиг мне такая радость за школу выступать? Хотя проблемы с предметами есть, это факт. Честно говоря, я планировал приложить все же усилия или через дополнительные занятия может раскрутить на нужную оценку. Смысл дополнительных занятий с двоечниками обычно не в том, чтобы ученик стал понимать, если он такой вот безнадежный как я. А в том, чтобы учитель выполнил свой педагогический долг, ну или получил денежку за репетиторство. Хотя бывают конечно упертые кадры.

— Ну что, ты в команде? — спросил Андрэ.

— Если ты про бегать за школу? То нет.

— Дурак что ли? — включился в вопрос Серж.

— А зачем? По физре так и так будет пять, что бегай, что не бегай. Уж снизить мне оценку даже если захотеть не выйдет.

— У тебя что других предметов нет?

— А что их ведет Львовна что ли?

— Так она разрулит, ты чего?

— Да ладно, отмахнулся я рукой. Знаем мы как физруки разруливают, да почти никак. Слабо верится.

— Не знаю в какой школе ты учился Зиня, но у нас спортивным достижениям уделяют о-очень — протянул он букву «О» — огроменное внимание. А баба Валя, реально все что хочешь разруливает. Так что ты это передумывай давай. В эстафете ты нам всяко бы пригодился на осенних стартах.

— Ты не понимаешь Зиня. Наша школа она первая во всем. У нас главные конкуренты во всех соревнованиях, это четырнадцатая школа. Тут очень принципиальный вопрос, для всех. И для нас, учеников и для директрисы, и для завуча, и для Львовны. Так что Львовна решает любые, ну или почти любые вопросы. Впрочем, у тебя с Федором напрягов нет, так что все остальное будет решенный вопрос.

— А для вас что за принцип?

— Так четырка это самая большая школа нового района. Там все учащиеся в основном дети заводских рабочих.

— Там вода по часам Зиня, понимаешь, а у нас всегда есть.

— У них солнце и песок, а у нас есть трава с деревьями. Немного деревьев, но есть.

— У них песок, а у нас к морю можно спуститься.

— Так в нем же нельзя купаться? — уточнил я.

— Да этим грязнулям какая разница. — махнул рукой Серж.

— Ну так-то там можно купаться и купаются многие, просто как бы в сравнении с тем куда мы ездили вода грязнее сильно. — прояснил Андрэ. — Но так-то можно, даже пляж есть городской центральный.