Биржевой дьявол

Ридпат Майкл

Я покосился на Изабель. Откинувшись на спинку кресла, она беседовала с кем-то по телефону. Она, конечно, видела, как Рикарду подошел к моему столу, и сейчас ободряюще улыбнулась мне.

– Прекрасно. Я хотел бы, чтобы ты увидел, как мы работаем на "своей" территории, прежде чем отправлять тебя в Россию. Посмотрим, как у тебя пойдет.

Нашу беседу прервал голос одного из трейдеров:

– Рик! Василий Иванов из русского Минфина на двенадцатой!

– Ага, русские идут! – Босс поспешил к своему столу.

Изабель положила трубку.

– Садись,

расскажу тебе, чем мы будем заниматься.

– Погоди минутку, пожалуйста, – взяв в руки факс, я еще раз посмотрел на него. Потом открыл нижний ящик стола, до сих пор пустовавший, и положил в него бумагу. Займусь этим позже, сначала надо все обдумать.

Я подкатился на кресле к столу Изабель. В воздухе витал тонкий аромат ее духов. Черт подери, надо взять себя в руки!

– Я думала, что все будет гораздо проще, когда ты начнешь делать дело, а не просто читать о том, как делаются дела. – Она сверкнула белозубой улыбкой. – Но похоже, я была не права. Этот контракт – не самое легкое начало.

– Я постараюсь.

– Тогда слушай. Но ты вообще знаешь, что такое фавела?

– Трущобы – или что-то в этом роде?

– Точно. В Бразилии последние сорок лет сельское население массово мигрировало в города. Люди приходили и приезжали в мегаполисы, но жить там им было негде. Они находили пустой участок земли и начинали лепить хибары из всего, что было под рукой: обрезки досок, рифленое железо, шифер. Чем больше прибывало людей, тем более основательными становились эти лачуги. Сами собой они превращались в кварталы, а те – в большие районы с тысячами жителей. Они-то и называются фавелами.

– Мрачноватая картинка.

– Невеселая, – согласилась Изабель. – Канализации там никакой нет, сточные канавы проложены прямо вдоль улиц. Водопровода нет. Мусор никто не вывозит. Если где-то пожар, то пожарные машины не могут пробиться через мусорные завалы. Школ и больниц тоже практически нет. Зато есть наркотики и уличные банды. И разборки между ними. Человек не должен жить в таких условиях.

– А почему власти не вмешаются?

– Они пробовали. Стоило выселить незваных гостей, как те тут же строили новую фавелу на другом месте. Иногда город шел даже на то, чтобы выстроить дешевые многоэтажки для сотни-другой жителей трущоб, но на их месте тут же появлялись тысячи новых обитателей. У Бразилии нет так много денег.

– А что же делать?

– В муниципалитете Рио, кажется, нашли решение. Проект Favela Bairro. На португальском bairro означает "жилой район". Смысл идеи заключается в том, что, вместо того чтобы выселять или переселять уже выстроенные фавелы, их попробуют превратить в жилые районы. Власти собираются построить дороги, поликлиники, школы, парки, провести воду и электричество. Но самое главное – они собираются дать обитателям фавел права на пользование землей.

– Права собственности?

– Не совсем. Долгосрочная рента, но, по сути, это, пожалуй, одно и то же. Такой подход может изменить все. Когда люди поймут, что их уже не вышвырнут из дома, они начнут этот дом обустраивать. К тому же, и это не менее важно, у них появится стимул не давать новым волнам мигрантов поселяться на их земле. Так favelas постепенно превратятся в настоящие bairros.

Где-то я уже это слышал.

– Похоже на то, как Маргарет Тэтчер распродавала муниципальные дома.

Изабель улыбнулась.

– Похоже.

Я задумался.

– И ты считаешь, что это сработает?

– Должно. Попробовать, во всяком случае, стоит. Что-то ведь делать надо.

– А как это будет финансироваться?

Изабель вся подалась вперед.

– Вот здесь-то мы и входим в игру. Всемирный фонд развития был бы только рад помочь, но организовать надлежащее финансирование – проблема не из легких. Обычно все проходит через муниципалитет. Там деньги сливаются с фондами других проектов, а куча бюрократических предписаний превращает весь процесс в бег с препятствиями. Кроме того, не раз уже случалось, что подрядчики получали контракты по завышенным расценкам – в обмен на взятку, разумеется. Конечно, проект хотя бы отчасти можно было поставить на самоокупаемость, если бы на его развитие шли налоги, получаемые городом от фавел. Однако муниципалитет запретил прямое использование налогов в проектах такого типа. И вся идея безнадежно увязла.

– Кошмар.

– Так оно и было. Пока у нас не родилась идея трастового фонда.

– Трастового фонда?

– Да. Для обеспечения проекта создается трастовый фонд Rio de Janeiro Favela Bairro Trust. Сто миллионов долларов выделяет муниципалитет, а двести миллионов поступят от продажи десятилетних облигаций, выпускаемых под гарантии Всемирного фонда развития.

– Координатор выпуска, естественно, Dekker.

– Конечно.

– А сам фонд и становится источником финансирования проекта?

– Верно. В правление войдут представители муниципалитета, фавел и Всемирного фонда развития.

– Элегантное решение. – Я на секунду задумался. – А как будут выплачиваться долги?

– Рента за использование земли будет поступать в фонд. Поскольку это именно рента, а не налоги, ее можно использовать для покрытия облигаций. Конечно, этого не хватит, поэтому недостающие средства внесет муниципалитет или Всемирный фонд развития.

– Понятно. А ты не думаешь, что власти Рио будут не в восторге от потери контроля над финансированием?

– Раньше это действительно было проблемой, – сказала Изабель. – Но нынешний мэр Рио действительно намерен изменить ситуацию. И он, и его новый секретарь по финансам уже дали понять, и довольно жестко, что их политическим союзникам не стоит рассчитывать на контракты. Это поможет властям расчистить наконец авгиевы конюшни.

– И в выигрыше остаются все?

– В этом смысл всей затеи. Бразилии нужны иностранные капиталы. А наша схема позволяет сделать так, что деньги попадут туда, где они нужнее всего.