Битая карта (сборник)
Шрифт:
Во втором часу ночи к будке тетки Михалины подъехала моторная дрезина начальника околотка службы пути. Не доезжая метров пятидесяти, с нее соскочили и быстро рассыпались в кустах оперативные работники, выделенные в группу оцепления.
— Эй, тетка Михалина, где ты запропала! — требовательно кричал начальник околотка, нажимая на грушу автомобильного гудка. — Разоспалась, чертова перечница! А ну открывай, да поживее! Долго ли тебя ждать!
Вышла стрелочница не сразу, и видно было, что изрядно напугана приездом начальства, а дверь за собой прикрывает с слишком заметной старательностью.
— Ну,
В ту же минуту с дрезины соскочил коренастый плотный мужчина в коротенькой кожаной куртке, подпоясанной командирским ремнем. Пробежав мимо обомлевшей стрелочницы, он резким ударом сапога распахнул дверь будки. Вслед за тем послышалось чье-то глухое проклятье, кто-то захрипел, точно ему сдавливали горло, и все стихло.
Расчет Александра Ивановича был математически точным. За дверью, почуяв опасность, стоял с маузером наготове зарубежный гость тетки Михалины. Сильный удар дверью оглушил его на какое-то мгновение, оружие выпало из руки, а все остальное для Печатника оказалось довольно обыкновенным делом, требующим лишь мгновенной реакции и недюжинной физической силы.
Ночным посетителем тетки Михалины, как и надеялся Александр Иванович, был Вацлав, сотрудник польской дефензивы, всего месяц назад сопровождавший через границу Геннадия Урядова.
Вацлавом этого нахального и трусоватого господина числили лишь в экспозитуре № 2, квартирующей в местечке Глубокое, неподалеку от советской пограничной заставы, снабдив соответствующим документом на имя Вацлава Вацлавовича Масальского. Другие фамилии и клички проводника оставались пока неизвестными.
Установил их Александр Иванович без особых затруднений. В результате выяснилось, что бывший фуражир лейб-гвардии драгунского полка Люциан Сигизмундович Пшедворский относится к тому сословию разведчиков-двойников, которые служат многим хозяевам одновременно. Польская дефензива, где он был Вацлавом, французское секретное бюро (кличка Месье Пашон) и савинковская организация (Шляхтич) платили ему за услуги, частенько даже не зная, что покупают уже проданный товар.
Соответствующим оказалось и поведение этого бойкого субъекта. Амплитуда колебаний шла у него по нисходящей — от наглых угроз и циничного предложения услуг до безоговорочной капитуляции на милость победителя. Примерно так же вели себя и Колчак, и Афоня, и другие пойманные агенты врага. Это у них было своеобразной нормой «применительно к подлости».
— Опасаюсь, господин комиссар, как бы вы не нажили из-за меня неприятностей, — озабоченно заявил агент-двойник на первом же допросе. — Вполне возможен серьезный дипломатический скандал, потому что Варшава не потерпит столь грубого обращения с польским гражданином…
— А вы не беспокойтесь за нас, пан Пшедворский, — усмехнулся Александр Иванович. — По дипломатической линии мы как-нибудь сами все уладим. К тому же схватили вас с поличным и совсем не на польской территории…
Сорвалось с запугиванием, и сразу была пущена в ход другая тактика.
— Между прочим, господин комиссар, просил бы учесть некоторую весьма важную деталь. Дело в том, что я могу оказать кое-какие услуги руководству ГПУ… Не бесплатно, разумеется, за приличный гонорар, о размерах которого мы могли бы сговориться. Альтруизм в наше время, сами понимаете, встречается редко…
Клин, говорят,
— На затраты мы, пожалуй, согласны, — сказал Александр Иванович.
— Вот и прекрасно! Любопытно бы узнать, сколько вы ассигнуете для этой цели?
— Всего одну пулю, Люциан Сигизмундович! Всего одну! В том, понятно, случае, если ревтрибунал не обнаружит в вашем деле смягчающих вину обстоятельств. Но загадывать не в моих привычках, будущее само покажет…
Так они выясняли отношения в следственной камере полоцкого домзака. Отрезвляющий холодный душ пришелся как нельзя кстати, и Люциан Сигизмундович быстренько сообразил, что нужно не мешкая зарабатывать эти самые смягчающие вину обстоятельства.
Прислали его нынче со специальной задачей, непохожей на прежние. И гонорар соответственно назначен повышенный — пятнадцать тысяч злотых.
Где-то на территории Псковской или Новгородской губернии скрывается группа террористов Бориса Савинкова. Связь с ней утрачена вот уже две недели, хотя, по имеющимся в Варшаве сведениям, группой осуществлено несколько экспроприаций и смелых налетов. Его обязанность, в общем-то, техническая. Приказано разыскать этих людей и помочь вернуться в Польшу. Если же переправа через границу в настоящий момент неосуществима, он обязан доставить в Варшаву пакет, который вручит ему руководитель группы.
— Адреса имеете?
— О, конечно, господин комиссар! И адреса, и пароль. Помимо того, мне было сказано, что нужно проявить находчивость в поисках, так как группа, возможно, в плачевном состоянии…
— Возглавляет ее Колчак?
— Совершенно правильно, господин комиссар! Выходит, вы полностью осведомлены?
— Давайте без лишних слов, пан Пшедворский! — поморщился Александр Иванович. — Кстати, обязанности остаются обязанностями, и отменять их мы с вами не будем… Съездите по указанным адресам, займетесь своими розысками… Короче говоря, все остается в силе…
— Вы предлагаете мне сотрудничество?
— Нет, Люциан Сигизмундович, просто мне хотелось бы, чтобы у вас, когда вы предстанете перед ревтрибуналом, имелись кое-какие шансы… Надеюсь, вы меня понимаете?
— Понимаю, господин комиссар. Я буду стараться… Можете быть уверены в моей глубокой преданности…
Не было никакого смысла задерживаться в Полоцке. Сговорившись с местными товарищами о наблюдении за явочной квартирой у тетки Михалины и прихватив с собой готового к услугам Люциана Сигизмундовича, Печатник выехал в Петроград.
Почти одновременно Афоня и недовольный введением нэпа коммунист Тужиков с огромным удовольствием сбросили с себя изрядно поднадоевшие обличья.
Успех их поездки превзошел самые смелые ожидания Мессинга.
Наглядным доказательством тому служили две тугие пачки червонцев, запросто полученные от скромного маркера «Пале-Рояля», живущего на даровых хозяйских харчах.
Нельзя было не воздать должное этому Федьке Безлошадному. Встречу с «крупной штабной шишкой» организовал он и ловко, и напористо, так что подыгрывать ему не пришлось. Зазвал в ресторан, не теряя даром времени, настроил разговор в нужном направлении и, учуяв благодатную почву, с ходу взял быка за рога.