Битва чудовищ
Шрифт:
Все от нее отпрыгнули. Феликс бежал к стене, опустив голову, и тут…
Бах!
Он проломил стену! Разумеется, его череп был достаточно крепким, чтобы проломить стену, раз смог выдержать все эти тренировки. Из стены торчали лишь его спина, руки и ноги.
— Я в порядке, — донесся приглушенный крик Феликса, — но что здесь делает гаммадион [25] ?
Уолкеры и Уилл посмотрели друг на друга. Что?
— Этот гладиатор слишком часто бился головой о стены, — недоуменно пожал плечами Уилл.
25
Свастика.
Но Элеонора заволновалась.
— Что ты имеешь в виду, Феликс? Что за гама-ме-дон?
— Вытащите меня, и я вам его покажу!
Они схватили Феликса за ноги и тянули его наружу, пока он с грохотом не вывалился на пол в коридоре.
— Придется разломать остальную часть стены, — заявил он, отряхивая покрывавшую его пыль. — Там на полу я увидел кусочек ткани с орнаментом, который называется гаммадион. Он символизирует четыре стороны света, помню, в Греции этот знак был выгравирован на монетах.
— И что? — спросила Корделия.
— Может быть, в стенах этого дома живет какой-нибудь грек. Возможно, один из моих родственников…
Уилл закатил глаза, все обменялись удивленными взглядами, а Элеонора беззвучно произнесла: Не издевайтесь. Феликс напомнил Элеоноре Жирного Джаггера, ее друга гиганта, только гладиатор был ростом поменьше и голосом погромче. Казалось, он действительно хочет помочь. Элеонора не считала его шпионом. Пока он не говорит жуткие вещи, называя ее сестру своей женой, он действительно мог во многом им помочь. И развеселить.
Ребята начали отламывать кусочки стены вокруг проломленной дыры, штукатурка сыпалась на пол. Через несколько минут они разломали в стене дыру с человеческий рост, вместе вошли в тайный проход и осмотрелись.
— И где же эта гамма-штука? — спросила Элеонора.
Феликс показал пальцем. В тусклом свете ребята разглядели кусочек красной ткани с нашитым черно-белым символом. Элеонора взглянула и ахнула.
— Нацисты!
42
— Что? — переспросил Брендан. — При чем тут нацисты?
Элеонора опустилась на колени и двумя пальцами, словно это была дохлая мышь, подняла кусочек ткани.
— Это же нарукавная повязка нацистов! — вскричал Брендан.
— Гаммадион. — Феликс показал на знак свастики. — Он мне напоминает о родине.
— О родине? — вскричала Корделия. — Этот знак олицетворяет собой всемирное зло!
— Что ты имеешь в виду?
— Это символика нацистов, — ответил за сестру Брендан.
— Кто такие нацисты?
— Плохие парни, — встряла в разговор Элеонора. — Ну, очень и очень плохие. Невероятно плохие парни.
— Нацисты начали Вторую мировую войну, — пустился в объяснения Брендан, — и убили шесть миллионов евреев во время Холокоста.
— Шесть миллионов? — Феликс был ошеломлен. — Это же просто чудовищно. Почему я об этом ничего не слышал?
— Потому что это произойдет в будущем, — пояснила Корделия. — В двадцатом веке.
— А что это за век? Вы пришли оттуда?
— Забудь, — бросила Элеонора. — Просто доверься нам, все, что ты увидишь с этой символикой, это не гамма-как-его-там… это… эм… сва-стикер.
— Свастика, — поправил ее Брендан.
— Точно, и она является символом кучки опасных и безумных людей, с которыми лучше не связываться. Так что отдай это лучше мне. — С этими словами Элеонора взяла повязку, разорвала ее, бросила на пол и растоптала. А затем, для вящей убедительности, она сделала то, что редко позволяла себе. Элеонора плюнула на свастику.
— Вопрос в том, как это сюда попало? — заметил Брендан. — Должно быть, ее обронил очередной герой книги!
— Только вот это не мог быть герой книг Кристоффа, — заявила Корделия.
— Почему нет?
— Потому что он писал книги еще до прихода нацистов к власти. Последняя его книга была опубликована в 1928 году. А затем он исчез.
— И стал Королем Бури, — добавила Элеонора.
Уилл подошел к факелу на стене, чтобы зажечь его, но тут вспомнил.
— Чертов император забрал мою зажигалку. В доме есть спички?
— Римляне забрали их, — ответила Корделия. — У тебя есть план?
— Идем сюда. — Уилл кивком показал вглубь прохода. — Насколько я помню, он ведет к винному погребу.
— Винный погреб? — переспросила Корделия. — Это твой план — забраться в винный погреб? Нам нужно попасть туда, где мы еще не были, чтобы найти хоть какие-то подсказки, которых, возможно, не существует. А это значит, что мы идем этим путем, а не в винный погреб.
— И как мы узнаем, куда идти? — спросила Элеонора.
— А мы не будем видеть, куда идти, — пояснила Корделия. — Мы просто будем потихоньку пробираться вперед, держась за руки и стараясь быть предельно осторожными.
— Наконец-то я смогу держать свою жену за руку, — обрадовался Феликс.
— Только попробуй еще хоть раз так назвать! — рассвирепела Корделия.
Уолкеры, Уилл и Феликс направились вниз по проходу, переступив через то, что осталось от нацистской повязки. Вскоре стало совсем темно. Феликс держал Корделию за одну руку, Уилл — за другую. Ребята шли вереницей, которую возглавлял Брендан. Продвигаясь наощупь, они не раз спотыкались, задевая в кромешной тьме углы. Неожиданно они оказались перед развилкой.