Битва драконов
Шрифт:
— Подтягивайся сюда, ко мне, — с улыбкой поманила его Фрита. — У тебя хорошо получается.
И она снова принялась вырубать во льду своим железным орудием выемки для рук и ног. За Эдмундом поднимался Кэтбар. Движения его были уверенными и собранными. На лице воина оставалась тревога, но Эдмунд знал, что вызвана она не восхождением. Когда он смотрел на Кэтбара в последний раз, тот изучал внизу путь, пройденный Элспет и Эоландой. Эдмунд не смог последовать его примеру: от белизны закружилась голова, и он поспешил прильнуть лицом к
Он еще раз попробовал воспользоваться зрением Эоланды, потом Элспет, но успеха не добился. Зрение Элспет всегда было для него недоступным: видимо, преграду ставил волшебный меч. Другие люди никогда не могли препятствовать его дару, не считая другого Провидца, Оргрима, то есть его бывшего дяди Аэлфреда. Неужели и Эоланда — Провидица? Ощущение от прикосновения к ее сознанию было другим, не таким, как в случае с Оргримом. Эдмунд вспомнил дядин презрительный смех, проникавший ему в мозг, как туман, и, содрогнувшись, отбросил эти мысли.
Фрита задержалась, она концом штыря загоняла в лед колышек. Эдмунд ждал внизу, прильнув щекой ко льду. Сколько еще им карабкаться? Трещина находилась в нескольких футах, она уже сужалась, но все еще была слишком широкой для прыжка. От одной мысли о том, чтобы прыгнуть через пустоту, на дне которой торчали острые льдины, Эдмунду делалось дурно. Он чувствовал, как сквозь его меховые перчатки проникает холод, как стынут и немеют пальцы. Он старательно гнал страшные мысли, но слишком близко находилась черная дыра, сорваться туда ничего не стоило. Веревка, которой он был привязан к Фрите, была так тонка! В случае падения он увлек бы отважную девушку за собой. Он обрадовался, когда та полезла дальше: боязливые мысли пропали, думать приходилось об одном — куда опереться ногой, во что вцепиться пальцами.
Трещина сбоку от них неуклонно сужалась. Эдмунд достиг места, где торчали во льду вбитые Фритой колышки, и с облегчением схватился за первый из них. Как надежна была шершавая древесина в этом царстве обманчивого льда! Жалкий колышек показался ему мостиком, перекинутым в нормальную, прочную жизнь внизу.
Теперь он мог продвигаться быстрее. Когда ширина трещины составила всего фут, Эдмунд, задрав голову, понял, куда устремляется Фрита. Над ее головой торчал ледяной навес, выглядевший серым по сравнению с окружавшей белизной. Это значило, что лед облепил твердый камень, там трещина кончалась.
— Предстоит самое трудное, — предупредила его Фрита. — Но здесь мы передохнем, а потом попытаемся спуститься.
Ничего сравнимого по сложности Эдмунду еще не доводилось испытывать. Фрите пришлось ослабить веревку, чтобы вбить колышки, потом изогнуться, чтобы дотянуться до навеса. Эдмунд висел неподвижно, осыпаемый льдинками. У него онемели руки. Глядя на выкрутасы Фриты, он не мог себе представить, как он повторит их. Как быть? Если он застрянет здесь, то как сумеет мимо него протиснуться Кэтбар? Если не вверх, то вниз — но как?!
Фрита ухватилась
— Этот лед легко выдержит нас троих, — сказала она. — Давай, Эдмунд!
Она жестом приказала ему лезть, но он не мог шелохнуться. Его нога упиралась в надежный колышек, и он не мог себя заставить с него сойти. Льду он не доверял, отчаянно боясь соскользнуть…
— Давай, сынок! — раздался снизу бас Кэтбара. — Выше и правее!
Эдмунд покосился вправо. И верно, там Фрита успела вырубить выемку, до которой он мог дотянуться. Он сделал еще два шажка, подпер головой ледяной карниз, вытянул руку, чтобы вцепиться в край навеса. Нет, руки коротки!
— Откинься! — посоветовал Кэтбар.
Сверху звучали обнадеживающие призывы Фриты, но саму ее Эдмунд уже не видел. Он впился взглядом в серо-белый лед у себя над головой. Как тут откинешься? Он опять прижался к стене, боясь пошевелиться. Ни вверх, ни вниз! Застрял! Сколько пройдет времени, прежде чем он сорвется и полетит вниз?
Фрита несильно подергала за веревку, которой он был обвязан, до его слуха снова донесся ее голос:
— Как иначе мы поможем Элспет? Давай же, Эдмунд!
Отчаянным усилием он дотянулся до одного из колышков и, не оставив себе времени на размышление, отвел назад другую руку. Одна нога сорвалась с ледяной стены, и он забился, ища опору. Потом, взмахнув рукой, поймал край карниза, после чего две руки подхватили его и рванули наверх. Он больно ударился подбородком о лед, что свидетельствовало о том, что опасность миновала.
Он долго лежал на льду ничком, дожидаясь, пока пройдет головокружение. Какое наслаждение — ощущать под собой твердую породу! Фрита сидела с ним рядом и держала за руку.
— Спасибо! — выдавил он. — Я уже приготовился к падению.
Фрита медленно кивнула.
— В первый раз это очень трудно, — согласилась она. — Но ведь ради Элспет ты и не на такое готов?
Эдмунд сел. Ему вдруг стало неудобно перед ней.
— Понимаешь, — забормотал он, — мы с Элспет много пережили вместе, сколько раз она спасала мне жизнь! Я теперь очень хорошо ее знаю. Иногда создается впечатление, что она способна думать только о мече, но… — Он замялся. — В общем, она мой друг.
Фрита серьезно смотрела на него. Ее взгляд показался ему грустным.
— Мне тоже хотелось бы иметь такого друга, — призналась она.
На карнизе появился Кэтбар.
— Старею я! — пропыхтел он, опускаясь рядом с ними. — Но ты молодец, дочка, что нашла этот путь. Теперь отвечай, как нам оказаться внизу?
Эдмунд огляделся. Карниз тянулся на несколько футов вдоль горы, а дальше снова уходил под ледяной щит. Сверху он выглядел слепяще белым: солнце заливало покрывший его снег. Как ни красив был открывавшийся отсюда вид, Эдмунду не хотелось смотреть вниз.