Битва драконов
Шрифт:
В первый раз он обернулся. Увидев его лицо, Эдмунд затрепетал, таким глубоким было горе в глазах и в складке рта менестреля.
— Постарайся не питать к ней сильной ненависти. Сам видишь, он свел ее с ума. — И он снова устремил взгляд на Эоланду, щупавшую скалу. — Все эти годы она провела здесь, вдвоем с ним.
От голоса Кэтбара Эдмунд вздрогнул.
— Не пора ли нам уносить отсюда ноги? Огонь усиливается.
Эдмунд понял, что воин прав. В пещере становилось все труднее дышать от огня, камни под ногами раскалились и жгли ступни через подметки. Казалось, дымятся сами каменные стены. Вокруг, под землей и за стенами,
— Локи пробуждает вулкан, — подсказал Ари.
Огненная река, отделявшая их от скалы, выплеснулась из берегов, вдоль одной из стен потек ручей раскаленной лавы, языки пламени поднимались от поверхности реки все выше, уже захлестывая каменный мостик. В два прыжка Клуаран оказался на другом берегу. Эоланда уже не разглядывала скалу, взгляд ее был теперь устремлен в ту сторону, где исчез Локи.
— Куда ты ушел, Брокк? — причитала она. — Почему снова оставил меня? — При приближении сына она даже не обернулась. — Нет, нет… — повторяла она Клуарану, волочившему ее к мостику. — Я должна дождаться Брокка. Он вернется. Оставь меня!
Пришлось Клуарану взвалить ее на плечо и передать Кэтбару, невзирая на ее крики. Пока менестрель спасал мать, огонь охватил сначала один его рукав, потом другой, и на сей раз это была не иллюзия, а настоящее пламя. Эдмунд и Фрита помогли ему сбить огонь, Ари поднял с камней Элспет. Она застонала и безжизненно повисла у него на руках.
— Я пойду первым, — сказал бледный Ари. — Эдмунд, Фрита, зажгите факелы и идите следом за мной.
Зажигая факел от огня у края реки, Эдмунд разглядел красную полоску у основания скалы. Он не задержался, не стал смотреть, расширяется ли трещина: он и так знал, что гора вот-вот взорвется, не выдержав напора раскаленной лавы.
Ари уже шагал по тоннелю, за ним по пятам следовала Фрита, дымя во тьме факелом. Прежде чем поспешить за ними, Эдмунд окинул напоследок взглядом пещеру. Пламя от огненной реки уже стояло стеной в человеческий рост, от нее так тянуло жаром, что оставаться там было уже невозможно. Клуаран и Кэтбар наполовину вели, наполовину тащили Эоланду к тоннелю. Она отбивалась и все тянула руки к заслоненной пламенем скале. По камням к ним злобно тянулись раскаленные щупальца лавы.
Эдмунд прыгнул в тоннель. За ним последовали остальные. Грохот за их спинами быстро перерос в рев, земля под ногами сначала ходила волнами, потом опасно затряслась. Бегом отсюда!
Глава двадцать вторая
«Локи снова порвет цепи, как предсказано эльфами. Даже сейчас он являет свою силу: светится гора, драконы опять готовятся к полету. Но уже куется меч, который погубит его.
Как я ни стар, убить его — моя задача, и я выполню ее в одиночку. Если его плоть окажется мне неподвластна, я обрушу на него проклятую гору. Уж камень-то мечу не помеха.
Эоланда — я тебя оставил; Клуаран, Скворушка мой, — я тебя предал. Я люблю вас обоих, печалюсь по вас. Живите долго, не тужите. Кто знает, вдруг когда-нибудь вы сможете простить меня».
Элспет пошевелилась. В ушах у нее мерно стучало, ей казалось, что она невесома, что парит в воздухе. Вокруг высились стены серого льда, но льда раскаленного; из середины пещеры хлестал поток пламени, на ледяных стенах, на каменном полу плясал, помигивал красный огонь.
Но где та скала, к которой был прикован Локи? Элспет
Где она теперь? Помещение было потеснее, чем пещера Эйгг-Локи, и его наполнял железный звон. Она точно знала, что уже бывала здесь. В следующее мгновение она увидела кузнечный горн над огненным потоком и все вспомнила.
Старый кузнец по имени Брокк ковал меч. Он трудился так самозабвенно, словно на свете ничего не существовало, кроме его молота и ослепительной полосы под ним. Взор его был обращен только на раскаленную добела сталь. Удары молота были мерными, как биение человеческого сердца. Элспет чувствовала теперь и свое собственное сердцебиение. Нет, то билось не ее сердце, а сердце женщины, наблюдавшей за работой кузнеца.
Она прижималась спиной к ледяной стене, спина мерзла, лицо же горело от жара, исходившего от горна. Еще несколько мгновений — и она шагнет вперед, чтобы слиться с камнем, со сталью, с огнем.
«Демон погубил моих братьев, моего отца, — напомнила она себе. — Он уничтожил весь мой народ. Теперь мне под силу навсегда положить конец его злодействам…»
Когда Брокк позвал ее, она без колебания сделала шаг к горну. Она схватилась за раскаленное полотно, и ее пронзила невероятная, сверхчеловеческая боль, стала плавиться кожа, по жилам растекся жар, добираясь до самого сердца… Мгновение — и она опять превратилась в лед, в разлетающиеся в воздухе пылинки, и боль прошла. Остался только меч, пылавший, как живой хрусталь, он был центром ее естества, всасывал ее в себя.
Но тут кто-то ее окликнул. Она с усилием открыла глаза — свои собственные — и взглянула на юношу, кричавшего что-то из-за пределов круга света.
Это был Клуаран, ее ненаглядный, ее возлюбленный. Лицо его искажала маска горя.
Она никогда не лгала ему, но и не сказала, зачем идет сюда. Он бы предпринял все, чтобы ее остановить.
«Лучше пусть это буду я!» — надрывался он. Ее душа наполнялась нежностью к нему. Как заставить его понять, до чего это важно? Скольких людей спасет ее жертва. Но она только и сумела, что прошептать несколько словечек любви и прощания.
Меч втягивал ее, она исчезала. С этого мгновения она превращалась в могучее оружие, все ее существо посвящалось одному-единственному предназначению: уничтожить зло — и тем спасти остаток ее народа. Но последние его слова остались с ней, наполнили ее болью, которую она надеялась никогда больше не испытывать: горечью потери.
«Ионет, не оставляй меня!»
Элспет распахнула глаза. Она лежала, сжавшись в комок, на чем-то теплом, пахнувшем зверем. Ее быстро, мотая из стороны в сторону, увлекали неведомо куда. Она лежала на спине лошади, белизна, разбегавшаяся во все стороны, была снегом. Немного повернув голову, Элспет увидела конскую шею и Клуарана, ведшего лошадь под уздцы по снегу. При виде его сгорбленной фигуры она испытала невыносимую горечь. Она оставила его… нет, не она, а Ионет! У него на глазах та превратилась в меч, и он был бессилен помешать ей. Наверное, его печаль сильна по-прежнему. Давала о себе знать боль в руке, рождавшая вопрос: что произошло с мечом? Элспет не могла восстановить в памяти происшедшее в пещере под горой: помнится, она нанесла своему врагу удар, ранила его, но после этого — пустота. Добилась ли Ионет своей цели, исполнила ли свое предназначение?