Битва двух империй. 1805–1812
Шрифт:
Но это было всё-таки не тем пунктом, который больше всего пугал князя. Хорошо зная своего друга, он добавил: «Но самое главное, если план будет приведён в действие, насколько твердое решение Вашего Величества? Будет ли оно неизменным как для всего предприятия в целом, так и для того, чтобы суметь с искренностью и великодушием отнестись к целой нации, которая должна будет предаться Вам?» [36]
В своём ответе 31 января 1811 г. царь постарался успокоить Чарторыйского насчёт своих сил и твёрдости своих намерений. Теперь он совершенно конкретно перечислил дивизии, предназначенные для наступления, более того, он приоткрывал тайну над организацией армии вторжения. Русские войска должны состоять из трех армий, насчитывающих вместе 284 500 человек, сверх того, к этим войскам должны были присоединиться некоторые дивизии так называемой Молдавской армии (войска, сражавшиеся против турок).
[36]
Ibid, p. 265–266.
Опираясь на столь внушительные силы, а также на пруссаков и польскую армию (которую царь упорно считал почти что своей), Александр писал, что он начнёт действия, следствием которых будет «моральная революция в Европе», и сможет со своими войсками «достичь Одера без единого выстрела»!
Что касается французского посла, царь писал: «Мне осталось сообщить Вам только об одном — об опасении, которое Вы высказали, что Коленкур раскроет тайну. Раскрыть её невозможно, потому что даже канцлер не знает о нашей корреспонденции. Вопрос обсуждался с ним в общем, но я не хочу, чтоб кто-либо знал, что я уже предпринимаю меры. Что касается военных приготовлений, я придал им оборонительный характер и потому их и не скрываю…» [37]
[37]
Ibid, p. 277–278.
Инструкция Александра и его письма Чарторыйскому — вот, пожалуй, те немногие документы, где без всяких обиняков говорится о целях военных приготовлений. Ни о какой обороне речи не идёт. Только в качестве первой задачи ставится выход на линию Одера! Сам царь откровенно пишет другу, что он придал военным приготовлениям «оборонительный характер», иначе говоря, оборонительными они казались только непосвящённым.
Ещё раз повторим, что автор не ставит задачу представить дело так, будто Наполеон был миролюбивым монархом, на которого обрушился страшный агрессор в лице Российской империи. Действия императора французов по отношению ко многим европейским государствам носили откровенно агрессивный характер, а его войну в Испании трудно назвать иначе кроме как завоевательной. Но в отношении России Наполеон делал всё, чтобы избежать военного конфликта. Да, он спорил по поводу таможенных тарифов, пытался навязать России свои правила экономической игры, но за исключением формального принятия континентальной блокады российские власти не очень-то следовали его требованиям, а в конце 1810 г. своим новым таможенным тарифом просто откровенно на него наплевали.
Нет ни малейшего сомнения в том, что Наполеон никогда бы не начал войну из-за одних экономических споров. Даже если представлять императора французов в качестве расчётливого банкира, который мыслит только барышами, и то совершенно очевидно: глупо тратить многие сотни миллионов, в которые обошлась война, ради нескольких десятков миллионов, которые мог дать тот или иной экономический выигрыш, полученный в результате рискованной борьбы! Не случайно император продиктует своему министру иностранных дел Маре: «Достойны сожаления те государства, которые бы решили сражаться из-за частных торговых интересов» [38] . Он не мог допустить, чтобы Россия формально отреклась от союза и встала на сторону Англии, но всё остальное он вынужден был бы проглатывать…
[38]
Vandal A. Napol'eon et Alexandre I, t.3, p. 222.
Не начав ещё подготовки к войне, Наполеон, тем не менее, дал царю великолепный повод для оправдания своих действий. Французский император, узнав о новых внешнеэкономических мероприятиях русского правительства, решил усилить борьбу с проникновением в Европу английских товаров. На севере Германии оставалось несколько дыр в континентальной блокаде, через которые эти товары ввозили. 13 декабря 1810 г. Наполеон принял решение об аннексии вольного город Гамбурга. Так как между Гамбургом и французскими владениями лежала территория небольшого герцогства Ольденбург, было принято решение оккупировать и эти земли.
Наполеон знал, что этим он, без сомнения, затронет Александра, однако, во-первых, он уже не слишком верил в союз и решил действовать так, как ему удобно, а во-вторых, он предложил герцогу Ольденбургскому достойную компенсацию — Эрфурт с прилегающими к нему землями. Правда, земли Эрфурта меньше по площади, но зато они, без сомнения, более плодородны и живописны…
Присоединение Ольденбурга вызвало в Петербурге возмущённую реакцию, посыпались протесты, дипломатические ноты, жалобы и т. д. Конечно, действия Наполеона в отношении герцогства нельзя охарактеризовать иначе как несправедливый захват чужой территории, но нельзя забывать, что шла война, в которой противники — англичане — не останавливались ни перед какими захватами, не гнушались преступлений, не останавливались перед огромными расходами, оплачивая врагов Франции на континенте. Так что вне этих обстоятельств невозможно рассматривать захват Ольденбурга. Как очень верно заметил российский исследователь Владлен Сироткин, «Александр I старался раздуть „Ольденбургский вопрос“ до размеров вселенского бедствия».
Именно к этому времени русская армия перешла в фазу активной концентрации сил на границе. Если в течение 1810 г. войска постепенно стягивались в западные губернии и были образованы армии, готовые к военным действиям, то теперь не только русские полки выдвигались к самым границам, но, что очень важно, были отданы приказы о переброске сил с дунайского театра военных действий на запад.
Приказы о концентрации главных сил русской армии к западным границам были отданы 21–22 января (2–3 февраля) 1811 г. Одновременно 5 дивизий из Молдавской армии направлялись на север к западным границам империи. Это были 9,11, 12, 15 и 18-я пехотные дивизии. Так, 9-я дивизия выступила из Бухареста, 11-я из Фокшан и Браилова, 12-я из Ясс, 15-я из Измаила, 18-я из Хотина и Стефанешти… Ещё ранее 17-я дивизия была направлена на запад из Финляндии.
Для того чтобы понять, насколько серьёзным является подобное перемещение, необходимо вспомнить, что по состоянию на начало 1811 г. Россия располагала в общей сложности 27 пехотными дивизиями [55] (не считая гвардии и сводно-гренадерской дивизии, сформированной 23 марта 1811 г.). Из них против турок было задействовано 9 дивизий.
Таким образом, в начале 1811 г. с Дунайского «фронта» было снято более половины сражавшихся там пехотных соединений!! И это притом, что война с Турцией продолжалась, и не было такого русского военного или политического деятеля, который, видя общую ситуацию, не призывал бы завершить войну с Османской империей как можно скорее!
55
К концу 1810 г. в России существовало 25 пехотных дивизий, имевших нумерацию со второй по двадцать шестую. Сверх этого была еще 1-я дивизия, гвардейская. В марте 1811 г. была сформирована первая гренадерская дивизия, а в апреле — вторая гренадерская дивизия. При этом вторая пехотная дивизия была расформирована, а её части влиты в состав других соединений. Наконец, одна пехотная дивизия формировалась в Оренбурге, но позже была расформирована, а её номер «27» присвоен другому соединению, которое было создано в октябре 1811 г. в Москве. Таким образом, по состоянию на апрель 1811 г., кроме гвардии существовали первая и вторая гренадерские дивизии, 25 пехотных дивизий, имевших нумерацию с 3-й по 27-ю и одна сводно-гренадерская дивизия.
Кроме движения с юга на запад, войска подтягивались и из самой глубины империи, и с севера. Так, Ревельский, Перновский и Либавский пехотные [56] полки выступили из Выборга, Екатеринбургский полк — из Воронежа, Селенгинский — из Шадринска, а 18-й егерский — из Перми!
К весне 1811 г. на западных границах империи сосредоточилось уже 17 пехотных дивизий (включая 2 гренадерские и сводно-гренадерскую)! Против турок осталось только четыре дивизии. Три дивизии находилось в Финляндии, две в Грузии, одна в Крыму и одна в Оренбурге.
56
Строго говоря, они назывались ещё «мушкетёрскими», хотя никаких мушкетов на вооружении пехоты не было. Это устаревшее название было отменено в 1811 г., и полки стали называть пехотными.
Вслед за пехотой подтягивалась и кавалерия. Из 9 армейских кавалерийских дивизий [57] , существовавших в то время, 6 было сконцентрировано на западных границах. Наконец, массы казаков двинулись в марте с юга по направлению к Брест-Литовску. Десять казачьих полков были забраны из состава Молдавской армии, а два сняты с кавказской линии, где казаки выполняли функцию охраны границы от воинственных горцев.
Таким образом, практически все силы Российской империи, кроме минимума войск против турок и персов, а также самых необходимых гарнизонов и отрядов для охраны рубежей на юге, востоке и севере, были собраны на западной границе. Подобное размещение невозможно объяснить потребностями обороны, ведь, как уже не раз отмечалось, самые близкие соединения французских войск располагались более чем в тысяче километров от русской границы, да и то численность их была такова, что ни о какой угрозе для территории Российской империи от этих войск говорить не приходилось.
57
К началу 1811 г. существовало 7 легкокавалерийских дивизий и 2 кирасирских дивизии.